Записки о Галльской войне - страница 16

42. Узнав о подходе войск Цезаря, Ариовист послал к нему гонцов, чтобы сообщить о своей готовности выполнить прежние требования Цезаря, касающиеся переговоров, поскольку римский полководец приблизился и Ариовист находил свое положение менее рискованным. Цезарь не стал пренебрегать предложением Ариовиста. Он был склонен думать, что германский вождь наконец одумался, поскольку по собственной инициативе предлагал то, что ранее с порога отвергал. Более того, Цезарь надеялся на то, что Ариовист, поняв очевидные выгоды, которые сулили ему Цезарь и римский народ, перестанет упрямиться, когда узнает о требованиях Цезаря. Переговоры были назначены на пятый день. Между тем стороны общались друг с другом посредством гонцов. Ариовист потребовал, чтобы Цезарь не брал с собой на переговоры пехотинцев, поскольку опасался внезапного нападения. Пусть каждая сторона прибудет в сопровождении всадников, иначе он не явится вовсе. Цезарь не хотел, чтобы переговоры были сорваны под таким предлогом. В то же время он не отважился доверить свою безопасность одной лишь галльской коннице. Цезарь пришел поэтому к выводу, что самым лучшим решением было бы воспользоваться лошадьми галльских всадников и посадить на них солдат X легиона, которым полностью доверял. Таким образом, в случае возникновения необходимости боя он имел бы при себе самых надежных друзей, каких только можно было найти. Когда поступил соответствующий приказ, один солдат X легиона остроумно заметил, что Цезарь поступает лучше, чем обещает, поскольку он обещал относиться к X легиону как к эскорту главнокомандующего и теперь зачисляет его во всадники[24].

43. На широкой равнине возвышался земляной курган значительного размера. Это место находилось на равном расстоянии от лагерей Цезаря и Ариовиста. Туда, как было условлено, они прибыли для переговоров. Цезарь расположил свой легион, пересаженный на коней, в двухстах шагах от кургана. На таком же расстоянии от него остановились всадники Ариовиста. Последний потребовал, чтобы переговоры велись верхом на лошадях и каждый из участников имел при себе по десять всадников. Когда стороны оказались в месте переговоров, Цезарь начал свою речь с перечисления привилегий, дарованных Ариовисту им самим и римским сенатом. Со стороны сената Ариовисту было дано звание короля и друга (римского народа), ему были присланы щедрые подарки. Такие привилегии, указал Цезарь, выпадают немногим и обычно даруются в знак больших личных заслуг. Хотя Ариовист и не пользовался правом присутствия в сенате, и даже не имел реального предлога претендовать на это, тем не менее он получил эту привилегию по милости и великодушию Цезаря и сената. Цезарь продолжил свою речь разъяснением того, какими давними и справедливыми были причины близких отношений между Римом и эдуями. Он рассказал об особенностях многих декретов римского сената в отношении эдуев, о том, что эдуи имели преобладающее влияние во всей Галлии еще до установления дружеских отношений с Римом. По традиции римляне сохраняют заинтересованность в том, чтобы их союзники и друзья не только не теряли своих приобретений, но пользовались растущим влиянием, достоинством и известностью. С другой стороны, как можно примириться с тем, спрашивал Цезарь, что они лишены того, чем заслужили дружбу римского народа? Затем он изложил те же требования, что выдвигали по его поручению римские гонцы. То есть Ариовист не должен затевать войны с эдуями или их союзниками, он должен вернуть им заложников. Если же он не в состоянии отослать домой часть германцев, то, во всяком случае, не должен позволять переправляться через Рейн в Галлию новым своим соплеменникам.

44. На требования Цезаря Ариовист дал краткий ответ, но он произнес пространную речь о своих достойных качествах. По его словам, он переправился через Рейн не по своей воле, но по просьбе и призыву галлов. Он оставил свой дом и родных не ради больших наград. Поселения, которые он занимает, предоставлены ему коренными жителями, заложники предоставлены ему с их согласия. Дань он получает по праву войны, обычно она налагается победителями на побежденных. Не он воевал с галлами, но они с ним. Все племена Галлии собрались для нападения на него и стали лагерем против него. Их силы были разбиты и побеждены им в одном-единственном бою. Если они пожелают вновь помериться с ним силами, он готов воевать снова. Если они желают мира, то было бы несправедливо отказываться от дани, выплачиваемой ими по собственному согласию. Дружба с римлянами должна означать для него почет и безопасность, но не быть помехой. Он стремится к ней с такой надеждой. Если бы усилиями римлян выплата дани была прекращена, а сданные заложники возвращены, то он бы отверг дружбу с римлянами с не меньшей страстью, чем искал ее. Что же касается масс германцев, которые он переправляет в Галлию, то цель этого заключается в обеспечении его безопасности, а не в нападении на Галлию. Доказательством же этого является то, что он пришел сюда по просьбе коренных жителей, что он вел оборонительные, а не наступательные войны. Он пришел в Галлию раньше римлян. Никогда раньше армия римлян не пересекала границы галльской провинции (Нарбонской Галлии). Каковы замыслы Цезаря? Почему он вторгся в область, занятую германцами? Это его галльская провинция, в то время как другая территория является галльской провинцией римлян. Так же как у римлян не было бы оснований уступать ему, если бы он напал на римскую территорию, так и у римлян нет оснований препятствовать его юрисдикции на своей территории. Что касается заявления Цезаря о том, что эдуи его «братья», то Ариовист не настолько варвар, не настолько невежда, чтобы не понимать того, что эдуи не оказывали бы помощь римлянам и в последней кампании против аллоброгов, и в спорах с ним самим и секванами, если бы не пользовались поддержкой римлян. Он вынужден подозревать, что Цезарь, несмотря на провозглашаемую на словах дружбу, привел в Галлию армию с целью его разгрома. До тех пор, следовательно, пока Цезарь не повернет обратно и не выведет свою армию из данной местности, он будет считать его не другом, но врагом. И если бы он предал Цезаря смерти, то оказал бы услугу многим знатным особам и лидерам римлян – об этом он точно знает от них самих благодаря посланцам всех тех, чье расположение и дружбу он мог бы купить ценой гибели Цезаря. Если бы, однако, Цезарь повернул обратно и оставил в покое занятую им территорию Галлии, то он отплатил бы ему большим вознаграждением и осуществил бы, без всякого напряжения и опасений, любую военную кампанию, которую пожелал бы вести римский полководец.