Записки о Шерлоке Холмсе - страница 17

После этого фиаско я вошел в спальню и осмотрел ее. Кровяные пятна были очень слабые, но, несомненно, свежие. На трости пятна тоже были слабые. Нет никакого сомнения, что трость принадлежит нашему клиенту, он сам не отрицает этого. На ковре можно различить следы двух человек, но никаких следов третьего лица, что опять-таки является козырем противной стороны. Они накопили свои улики, между тем как мы находимся в недоумении.

Блеснул один только маленький луч надежды, да и он не привел ни к чему. Я исследовал содержимое несгораемого шкафа, большая часть которого была вынута и положена на стол. Бумаги были вложены в запечатанные конверты, один или два из них были вскрыты полицией. Эти бумаги, насколько я могу судить, не представляют большой ценности, да и кассовая книга указывает на то, что мистер Ольдакр был вовсе не так богат. Но мне казалось, что не все бумаги были налицо. Были ссылки на некоторые документы, может быть, самые ценные, которых я не мог найти. Если бы мы могли это окончательно доказать, то это обратило бы довод Лестрейда против него, так как кто же станет красть то, что, как ему известно, он вскоре получит по наследству?

Не напав ни на какой след, я наконец попытал счастья с экономкой. Ее зовут миссис Лексингтон, это маленькая, смуглая, молчаливая особа с подозрительными, смотрящими в сторону глазами. Я убежден в том, что она могла бы кое-что сказать нам, если бы захотела, но она была скрытна как улитка. Да, она впустила мистера Мак-Фарлэна в половине девятого, лучше бы рука ее отсохла. Она пошла спать в половине одиннадцатого. Ее комната на противоположном конце дома, и она ничего не слышала. Мистер Мак-Фарлэн оставил свою шляпу и, насколько ей кажется, трость в передней. Она была разбужена набатом. Ее бедный и дорогой господин был, конечно, убит. Были ли у него враги? Господи, у всякого человека есть враги, но мистер Ольдакр вел очень уединенную жизнь и встречался с людьми только по делу. Она видела пуговицы и уверена в том, что это пуговицы от платья, которое было надето на нем вчера вечером. Лес в штабелях был очень сухой, потому что целый месяц не было дождя. Он горел как трут, и, пока она дошла до места пожара, ничего не было видно, кроме пламени. Она и все пожарные чувствовали запах горелого мяса. Ей ничего не было известно ни о бумагах, ни о делах мистера Ольдакра.

Вот, милый Ватсон, и весь отчет о моей неудаче. А все-таки… а все-таки… – Холмс сжал руки в пароксизме убежденности. – Я знаю, что все это неверно. Я проникнут этим убеждением до мозга своих костей. Есть кое-что, что не вышло наружу, и экономка знает что-то. В ее глазах был какой-то вызов, который изобличает нечистую совесть. Однако же бесполезно говорить об этом, Ватсон. Если какой-нибудь счастливый случай не поможет нам, я боюсь, что дело о норвудском исчезновении не будет фигурировать в списке наших успехов, повествование о которых, я предвижу, придется терпеливой публике рано или поздно выслушать.

– Наверное, – сказал я, – наружность молодого человека подействует благоприятно на присяжных.

– Опасно рассчитывать на это, дорогой Ватсон. Помните ужасного убийцу Берта Стивенса, который в 1887 году хотел, чтобы мы его обелили? Можно ли себе представить более кроткого и примерного юношу, чем тот, каким он казался?

– Это правда.

– Если нам не удастся найти другое объяснение, молодой человек погиб. Вряд ли можно найти маленькую брешь в обвинении, направленном против него, и все дальнейшие расследования только усиливают его. Кстати, есть один интересный пунктик относительно бумаг, пунктик, который может послужить нам точкой отправления для расследования. Просматривая кассовую книгу, я увидел, что финансовое положение далеко не благополучно, главным образом из-за крупных чеков, которые были выданы за последний год какому-то мистеру Корнелиусу. Признаюсь, мне интересно было бы знать, кто такой может быть этот мистер Корнелиус, с которым удалившийся от дел строитель ведет такие крупные дела? Возможно ли, что он не имеет никакого отношения к совершившемуся преступлению? Корнелиус, может быть, маклер, но мы не нашли никаких квитанций, соответствующих этим крупным платежам. Не имея никаких иных указаний, я должен направить теперь свои изыскания в банк, чтобы найти господина, уплачивавшего по этим чекам. Но я боюсь, дорогой друг, что наше дело кончится бесславно – тем, что Лестрейд повесит нашего клиента, что, конечно, будет торжеством для Скотленд-Ярда.