Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов - страница 31

2/XI-41

Остановка в Богоявленске (в районе Рязани). Читаю «Дорогу никуда» А. Грина. Читаю, ем, сплю, пью кофе. Четвертый день пути. Болтовня. Все сколько-нибудь важные станции перегружены военными составами, едущими на фронт или с фронта, составами, нагруженными аппаратурой эвакуированных заводов, оборудованием, промокшим от дождя, заржавелым и т. д. Дни проводим за тем, чтобы найти поесть, приготовить чай, пойти за водой, помыться, посмеяться. Живем.

Вечер того же дня

Поезд стоит в чистом поле, около аэродрома. За целый почти день мы не продвинулись ни на шаг. Кочетков начинает впадать в пессимизм. Он говорит, что мы не доберемся до Ташкента, что нас разбомбят к чорту… Надо сказать, что продвигаемся мы бесконечно медленно. Мы все время останавливаемся. Когда же мы сдвинемся? Никто не знает. Сегодня я на людях поругался с Макаровым. Игорь Макаров никудышный критик, молодой, страстный и вульгарный, с большим самомнением. Он пытается блистать, но без всякого успеха. Он очень обиделся, что я заставил смеяться над ним женщин. Это была не моя вина, он начал первым надо мной измываться; я сильно рассердился и стал над ним смеяться, пикировать его, выуживать в его речи неправильности языка ― словом, поджимать его так сильно, что он рассердился всерьез и устроил мне сцену, видя, что все смеются вместе со мной. Одна женщина стала его защищать и упрекать меня в невежливости в отношении человека старше меня на 13 лет, словом, мне устроила скандал. О чудо: поехали! Я вновь начинаю верить, что мы доберемся до Восточной Азии. Кочетков и Державин абсолютно не знают, что они в Азии будут делать. Где мы устроимся? Почти ясно теперь, что Кочетковы не устроятся в Ашхабаде, там слишком жарко летом. Вернее, в Алма-Ате. Как и повсюду, все зависит от экономических условий: где точно Кочетков найдет работу с достаточным доходом. Конечно, я бы больше хотел жить в Ашхабаде, потому что там Митя; однако я не строю себе иллюзий относительно возможной реализации этой надежды. Возможно, что мы устроимся в Фергане, в Красноводске или еще где-нибудь! Конечно, «лучше бы» в столице республики, как Ашхабад, Алма-Ата, Ташкент. Во всяком случае, я надеюсь найти время, чтобы поехать в Ашхабад только для того, чтобы встретить там Митю. Говорят, из Ташкента в Ашхабад 24 часа езды, это не так много, и если будет такая возможность, я постараюсь поехать туда и повидать Митю. Все это кажется так далеко! (Самое забавное, что далеко и есть). Читаю «Богатые кварталы» Арагона; замечательно. 4.30. Новая остановка. Заметно темнеет. Пора пожрать.

3/XI-41

Наш поезд продвигается по 100–200 метров; потом останавливается и стоит добрых часов шесть. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Этот поезд просто анекдотический. Говорят, перед нами едут около двадцати составов, которые должны проехать ― и проезжают, но безумно медленно, и это нас задерживает. Я в первый раз в жизни так путешествую. Абсолютное сумасшествие ― такой способ передвигаться, ковыляя, не километрами, а метрами. И еще, как только поезд трогается, все впадают в радостные трансы, хотя мы прекрасно знаем, как будет дальше: поезд пройдет метров 250, потом вдруг остановится; и снова черные паруса пессимизма заволокут этих несчастных и жалких мнимых писателей. «Настоящих» писателей, я имею в виду более или менее известных, всего трое: Державин и Кочетков, поэты-переводчики, да еще Марк Криницкий ― дореволюционный писатель, теперь почти забытый. Остальные ― знаменитые неизвестности. Я помирился с Макаровым ― впрочем, это не была настоящая ссора, а скорее недоразумение. Я вижу, что Макаров под предлогом новой дружбы хочет воспользоваться продуктами, которые я с собой везу. Но я слежу; если я с ним и имею дело, то только потому, что этот тип забавнее остальных, молодой, циничный (к примеру, хотя он и критик, он довольно необразованный). Надо мной издеваются, потому что я пишу дневник, но мне начхать ― что мне от этого? Ах ты, какое странное путешествие! Мой личный комфорт, например, улучшился оттого, что Кочетковы мне дали подушку, и теперь я спокойно могу ночами отдыхать. Да, вот, старик, если мы будем так продвигаться к Ташкенту, мы приедем в 43 году. Довольно-таки долгонькая дорога. Но я думаю, что когда мы проедем определенную зону, будем ехать живее, чем сейчас. Этот м… Державин взял с собой жену и детей, но никаких продуктов; теперь им приходится просить жратву у Кочетковых. Продолжаю читать «Богатые кварталы». Вот книга, которая мне кажется интересной по-другому, чем книги Грина или Жида. Забавна все-таки история нашего путешествия. Надеюсь над этим вместе с Митей посмеяться. Умылся и почистил ботинки.