Записки Темнейшего - страница 19
Джедаи смотрят на меня как на спасителя, но о том, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, помнят. Ну, может и не Совет Ордена, а вконец затравленный магистр Сайфо-Диас лично постарался вбросить тему «Не мы такие – жизнь такая». Типа, крупные компании для своих нужд на Камино веками рабочих заказывают, а чем Храм хуже?
Тема зашла. Да так, что биржи по всей Республике месяц лихорадит. А джедаи послали несколько инспекционных проверок по мирам Внешнего Кольца в поисках неучтенного населения. И как вы уже догадались, с рыцарем Джинном во главе одной из них. Похоже, Совету совсем не терпится получить наконец известие о долгожданной невосполнимой утрате.
Только погасить скандал и вернуть былое уважение – совсем не одно и тоже. Вот для восстановления имиджа защитников всего хорошего от всего плохого Совет с новой силой ринулся искать, как вы думаете, кого? Правильно, ситха. Я только ума не приложу, почему все решили, что его поимка найдет живой отклик в сердцах простых разумных галактики. Но магистрам видней.
Только я, старый жадный политикан, денег на это богоугодное дело зажал из вредности. Ага, мне еще двести тысяч рыл на свои кормить. Послал в благотворительный фонд муунов. К Хего Дамаску, короче. Магистры пошли, куда им деваться, но интеллигентное хамство на меня затаили. И стоило Сенату принять бюджет на следующий год, как пошли в атаку: потребовали Дарта Мола на допрос. Он, де, единственная ниточка к ситху.
– Вам следует гордиться эдакой эксклюзивностью, друг мой.
Обращаюсь к забраку, прикрыв взглядом дверь поплотнее. Это читая наглое требование храмовников сдать им моего телохранителя, я, скромный верховный канцлер, молниями в бытовые приборы швыряться начинаю. При ученике же надо демонстрировать сдержанность и уверенность в себе.
– Да, учитель.
Мол хищно щерится, демонстрируя готовность единолично порвать весь Орден джедаев. Страх свой прячет, хорохорится. Правильно. Потому что бойся – не бойся, а идти придется. Не потому что так захотели джедаи. Так хочу я. Ибо зажрался последнее время ученик. Страх потерял. А это для ситха недопустимая роскошь.
– Что ж, в путь.
Откладываю документы и поднимаюсь с места. Единственным условием с моей стороны было мое присутствие во время допроса. Формально, сенатский контроль за сенатскими же секретами. Реально, чтоб светлые оппоненты за процессуальные рамки сильно не выходили. Провала я не опасаюсь, даже меч с собой не беру, но держать руку на пульсе следует. Да и просто интересно. Ситхи вне закона, так что и официальный перечень допустимых форм воздействия на них велик и разнообразен. Будет на что посмотреть.
– Ни пуха, Мол.
Энакин отрывается от разобранной кафа-машины и ободряюще улыбается.
– К ситху.
Непривыкший к столь неприкрытому проявлению поддержки забрак конфузится. Самое интересное здесь не это, а то, что я не ревную. Похоже, я слишком серьезно отнесся к заявлению Дарта Плэгаса об отмене «правила двух». Раньше бы я уж во всю бесился от невозможности делить внимание моего ученика с кем бы то ни было. Теперь моя задача – создать вокруг себя максимально широкую сеть одаренных. Победит тот, у кого она будет больше, а связи в ней крепче. Лишь бы самому оставаться в ее центре. Головой понимаю, а в душе все равно сам себе удивляюсь. Уж больно оно необычно. Ситх-авангардист, прости Великая.
К слову о Плэгасе. Он-то не слишком легко отдал мне Избранного? Судя по куче косвенных признаков, Энакин – плод его экспериментов по созданию жизни из Силы.
«Ты чего-нибудь, кроме статей госбюджета, считать умеешь, морда чиновничья?» - раздается в мозгу хрипловатый голос бывшего учителя.
Я едва на ступеньках Храма не споткнулся. Хотя… Почему бы, собственно, двум уважаемым ситхам не пообщаться через канал Силы именно здесь?
«Это вы о чем, мастер?»
«О том, что как с Силой не колдуй, а против природы не попрешь: из женской яйцеклетки без участия мужика не может родится мальчик с иным, чем у матери, цветом глаз и волос. По-твоему, Энакин должен был родиться темноволосой, кареглазой девочкой. Без вариантов».
«Но эксперимент же был?»