Записки военного врача - страница 20
— Как это могло случиться? — схватился за голову Ягунов. — Позор! Да еще у вас, товарищ Муратов, лучшего начальника отделения!
— Ума не приложу! — развел руками Петр Матвеевич.
Ягунов нажал кнопку звонка.
Появился дежурный по госпиталю.
— Чернышева ко мне!
— Он в приемной.
— Позвать!
— Слушаюсь!
В кабинет вошел комендант госпиталя Чернышев.
— По вашему приказанию явился! — отрапортовал он. — Разрешите доложить, что…
— Не разрешаю! — побагровел Ягунов. — Исчез раненый! Вы кого охраняете? Военный госпиталь или дом отдыха?
— Раненый не исчез, — спокойно возразил Чернышев. — Об этом я и хотел доложить. Он задержан в бомбоубежище, когда одевался.
— Где он?
— В приемной.
— Доставить сюда!
Вошел Пряхин. Не в госпитальном халате, а в обмундировании.
Ягунов встал.
— Садитесь! — предложил он Пряхину.
— Я не могу сидеть, когда стоит старший по званию, — ответил Пряхин.
— Садитесь! Вы раненый! — настаивал Ягунов.
— Был ранен. А теперь здоров!
— Объясните нам, чем вызван ваш поступок?
— Я об этом уже говорил начальнику отделения товарищу Муратову и ординатору Грачеву. Не могу я больше валяться в госпитале…
— Прошу сказать, где вы достали обмундирование?
— Об этом знаю только я!
— То есть как это — только я? — осторожно и мягко спросил Ягунов.
— Людей, меня понявших, я подводить не должен…
— Вы что же, хотите, чтобы ваше дело приняло более неприятный оборот?
— Нет, товарищ начальник госпиталя. Я хочу одного — на фронт. И больше ничего добавить не могу. Разрешите идти?
— Пожалуйста.
— Вот это разговор! — сказал Ягунов, когда Пряхин покинул кабинет. — Человек с большой буквы! Что предпримем, Федор Георгиевич?
— А ничего! — ответил комиссар. — В его поступке нет тени. Один свет!
— Каков боец! Орел! — воскликнул Ягунов. — Товарищ Муратов, приложите все усилия для скорейшего выздоровления раненого.
Поднимаясь по лестнице в ординаторскую, я сказал Муратову:
— Пронесло, Петр Матвеевич. Думал, что нам здорово влетит!
— Я был далек от такой мысли.
— Почему?
— Они отлично поняли Пряхина.
В ординаторской на столе нас ждала записка Константина Пряхина. Он просил прощения за то, что своим поступком причинил Муратову столько неприятностей.
«За себя я не боюсь, — писал красноармеец. — И сдается мне, вам не будет взыскания, потому что начальник нашего госпиталя толковый…»
Я зашел в палату. Пряхин спал.
Возвращаясь в ординаторскую, я встретил в коридоре Ирину Митрофановну Покровскую — научного сотрудника географического факультета, одну из наших «родственниц». Студенты и преподаватели университета приходили навещать раненых, у которых не было в городе ни родных, ни знакомых. С легкой руки секретаря комсомольской организации госпиталя Харитонова наших шефов стали называть «родственниками».
— Так поздно, а вы еще в госпитале? — спрашиваю Покровскую.
— Что поделаешь, раньше не могла выбраться, — ответила она. — Панкратова навестила. Каков прогноз врачей относительно его руки? Ведь он скрипач.
— Знаем. Муратов уверяет — самое опасное уже позади. У нас с Панкратовым взаимная договоренность: вылечим ему руку, и он перед выпиской из госпиталя даст концерт в нашем клубе.
В палатах мы часто видели и декана исторического факультета Владимира Васильевича Мавродина, читавшего лекции раненым, студентку комсомолку Лиду Володину, ассистента Григория Лептова, молодого геолога Тину Балашову, члена шефской комиссии Евдокию Марковну Косачевскую. Евдокия Марковна к тому же была донором. Ее иногда вызывали в госпиталь и ночью, когда это требовалось.
Восемь человек из университета успешно руководили лечебной физкультурой. Кто-то из них проявил очень хорошую инициативу, решив использовать для лечебной физкультуры лестницы госпиталя. По ступенькам вниз и вверх медленно брели раненые — они учились ходить после снятия гипса.
Вот по лестнице, придерживаясь за перила, медленно спускается высокий и широкоплечий раненый в коротком, до колен, халате. Он очень осторожно ступает по лестнице.
— А вы смелее, Олег Николаевич! Не волнуйтесь! — подбадривает его геолог Мария Хошева. — Не сгибайте спину! Выше голову! Надо идти вот так… — И сама показывает. — Дальше, дальше! Превосходно!