Записная книжка Джеда МакКенны - страница 45

Но так не должно быть, и те, кто посмотрел (их много, как вы увидите), заметили, что это вовсе не обязательно. Мы живём пустые жизни, да сэр, но мы делаем это по ошибке, и эта ошибка может быть исправлена.

***

– Боюсь, он немного ненормальный, – сказала Лиза, прочитав первые несколько абзацев.

– Да, – согласился я, – в разных местах он называет себя, – я сверился с записями, – чокнутым весельчаком, беззубым бунтовщиком, революционером в инвалидном кресле, пассивным радикалом и прагматичным утопистом.

Лиза взяла следующую страницу и продолжила читать слова своего отца.

***

Конечный Ум это неотъемлемая часть уравнения Конечного и Бесконечного – Инь и Ян всех разумных существ – но у нас совсем не то. У нас только Инь, и нету Ян. Мы плоские, безжизненные факсимиле тех существ, которыми нам предназначено быть. Мы не просто утеряли какую-то часть, нам не хватает целого измерения. Когда одна половина утеряна, другая становится новым целым, что является совершенно иным существом – Полуросликом.

Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы отрицать реальность нашего положения. Мы злоупотребляем своим разумом и доверчивостью, чтобы отрицать и рационализировать свою ситуацию, вместо того, чтобы признать и исправить её.

Попросту говоря, нам всем предназначено быть Буддами – всем и каждому. И эта развращённая, презренная, адская планета может стать раем – сейчас.

***

– Боже правый, – простонала Лиза. – Мой отец точно рехнулся?

– Тогда я тоже.

– Замечательно, два самых важных мужчины в моей жизни в этот критический момент, и оба с диагнозом. Вы собираетесь поместить этот материал в книгу?

– Вы знаете, что он подразумевает?

– Понятия не имею. Он занимался кучей всяких странностей. Боюсь, это звучит немного похоже на ньюэйджевский мистицизм или что-то наподобие.

– Вроде того. Мистицизм для масс. Каждый мужчина, женщина и ребёнок – Будда. Космическое сознание. На руинах этого общества возникнет новое. Вот о чём он говорит.

– О, господи, серьёзно, вы что, оба сошли с ума?

– Это только гипотеза.

– Но он говорит, это могло произойти.

– О, да, конечно. Этого не случится, но теоретически могло бы. Поэтому это интересно. Никто из нас не думает о том, что это реально произойдёт, мы не какие-нибудь активисты или общественные деятели. Скорее это похоже на то, как двое перекрикиваются через бассейн большими, раскидистыми идеями, пытаясь оценить, на что был бы похож мир сегодня, если бы революция не потерпела поражение.

– Была революция? – она испытующе посмотрела на меня. – Какая революция?

***

Настоящее положение человека на земле, по сравнению с тем, как могло и должно было быть, это состояние бытия намного более ужасно, чем описывали или когда-либо будут описывать писатели. Мы можем посмотреть на мрачные образы Хаксли, Замятина, Оруэлла, Бёрджесса, Рэнда, Брэдбери и других, и подумать, как нам хорошо в сравнении с тем, как плохо могло бы быть, но если мы присмотримся и увидим наш истинный потенциал, станет болезненно ясным, что ни одна когда-либо воображённая мрачная картина не может соперничать с нашей собственной кошмарной реальностью, с этим безысходным ужасом. Эмерсон был прав, когда говорил, что человек это руины бога, а что может быть более ужасно? Мы – свой собственный наихудший сценарий. Нас защищает только наше невежество, но именно этот щит невежества и заключает нас в тюрьме. Звучит знакомо, мистер МакКенна?

***

Я показал Лизе папку, содержащую печатные копии писем её отца.

– Боже, – сказала она, – он действительно полностью выложился.

– Думаю, в нём это созревало на протяжении сорока лет. Похоже, что все его разнообразные интересы за все эти годы как бы привели его к этому окончательному выводу. Разумеется, это выходит за рамки любого вида академического использования, но теперь он наткнулся на меня, и может вывалить всю эту безумную теорию на того, кто сможет её оценить.

– И опубликовать.

– Это всегда было в планах.

Она вскинула брови.

– Всегда?

– Конечно, третья книга не сможет игнорировать этот материал. Для меня ваш отец это просто прогулка, а я всё равно собирался прогуляться.