Запланированное безумие - страница 9

Конечно, я хорошо сознавал несуразность этой легенды, но придумывать что-либо более правдоподобное я не стал. Врать с детства не умел. Не знаю, по каким признакам, но любая моя самая невинная ложь сразу становилась очевидной для окружающих.

Да и мой приятель был достаточно тонкий человек, и тщательно продуманное вранье могло его только насторожить. Поэтому я решился на такую примитивную легенду. Услышав мои объяснения, он только улыбнулся и пообещал помочь.

Он вышел из кабинета и, вернувшись через несколько минут, сказал, что в течение часа нам соберут информацию о людях, которые меня могут заинтересовать.

Я не стал ему мешать и, поблагодарив, вышел на улицу. Я люблю гулять по старому городу. Правда, он мне больше нравится весной и осенью, когда не так жарко и не так пронизывающе холодно, как сейчас. Но, честно говоря, он и сейчас был по-своему красив.

Спустившись по узкой улочке, я вышел к расположенному прямо у стен старого города парку. Погуляв минут сорок по парку, я медленно пошел обратно.

К моему приходу все было готово. Набралось немногим более двух десятков человек, которые могли меня заинтересовать. Я еще раз поблагодарил своего приятеля и направился к дверям. Уже выходя, услышал его голос:

— Послушай, я пойду с тобой, вдвоем мы быстрее найдем эту женщину. Кроме того, без меня тебе будет сложно ориентироваться в этом районе. — И одевшись, он вышел вместе со мной из конторы.

Он был прав. Без него ориентироваться в этих узких улочках было очень сложно. Более трех часов ходили мы из дома в дом. Но сказать, что это было особенно неприятно, я не могу. Моего приятеля здесь хорошо знали и, очевидно, уважали. Люди встречали нас гостеприимно.

Наконец мы оказались у последнего дома. Пройдя по узкому проходу между двумя зданиями, мы буквально втиснулись в дверь, ведущую во внутренний дворик. Поднявшись по деревянной лестнице на второй этаж, мы очутились у двери, обитой дерматином.

В целом, этот маленький дворик, эта скрипучая лестница оставляли гнетущее впечатление запустения.

Прочитав фамилию на табличке у двери, мой приятель нажал на кнопку звонка. Через минуту перед нами стояла молодая женщина с ребенком на руках.

— Что вам нужно? — неприветливо спросила она нас.

— Мы из жилищного управления, — строго ответил мой приятель. Секунду поколебавшись, женщина неохотно отошла чуть в сторону, пропуская нас в квартиру.

— Мы должны проверить показания вашего счетчика, — продолжал он твердым голосом, проходя в комнату.

Честно говоря, войдя в комнату, я был несколько удивлен разительным контрастом. Комната оказалась прекрасно обставленной. Нет, здесь не было и намека на вкус, но вещи были очень дорогие, начиная от дорогостоящей видеоаппаратуры и кончая роскошным сервизом.

Мой приятель, не обращая ни на что внимания, прошел, не снимая обуви, по ковру к дивану и, сев, потребовал расчетную книжку. Молодая женщина, услышав его слова, заметно разволновалась. И лишь после долгих поисков мы наконец увидели растрепанную расчетную книжку.

Из предъявленных счетов явно следовало, что обладательница этой дорогой квартиры, напоминающей антикварный магазин, не платила за электричество весь последний год.

Надо было видеть моего приятеля. Даже я, привыкший к разного рода театральным штучкам, был искренне удивлен, услышав его обвинительную речь. Он был прекрасен.

Из ответов хозяйки, прерываемых всхлипываниями, мы поняли, что она ничего не знает. Ее муж в командировке, а она без него ничего не может решать.

К концу обвинительной речи моего приятеля из соседней комнаты, очевидно, заинтересовавшись шумом, появилась женщина преклонного возраста. Она молча выслушала до конца его речь и спокойно пригласила нас выпить чаю. Ее дочь предложила нам пройти на кухню, на что мать раздраженно заметила, что гостей на кухне не принимают, и провела нас в гостиную.

Через несколько минут мы уже дружелюбно беседовали с ней. Она явно не любила своего зятя, называя его проходимцем. Свою дочь она жалела, но, тем не менее, приговаривала, что она сама виновата — соблазнилась деньгами.

Поговорив о том, о сем, мы дипломатично перешли к интересующему меня вопросу. Она явно была человеком неглупым, с чувством юмора и на редкость словоохотлива. Из ее рассказа мы узнали, что после замужества дочери она живет одна за городом. Жить с дочерью она не хочет, да ее особенно и не приглашали.