Заполье. Книга вторая - страница 25

– На условиях? – Никак Базанов не мог все-таки за два года этих попасть, встроиться в его темп, не то что неровный – рваный, то занудный, с дурно истолкованной диалектикой подчас, с моментами какой-то внутренней, непонятной природы, и вязкой истерии, а то стремительный, не успеваешь подумать… – Есть, разумеется, и условия?

– Да все!.. – пожелал по-своему понять его Мизгирь, эффектом более чем довольный, таровато руками раскинул. – Все будут – в рамках необходимого, само собой: финансовка, крыша над головой, техника всякоразная – компьютеры там, колеса, факс. Штат сами наберете, ну и мы подкинем, если не против. А условия к вам… да ваши же: трезвость, патриотизм, альтернативы полуборделю, полумалине этой. Главное – с бою, с ходу авторитет накачать, тираж. Чтоб либералов слюнявых, шавок этих газетных поразогнать, потеснить…

– Ну, слюни-то у них разве что на клыках…

– Ххе-ха-ха-ха!.. Ничего, вспомнят у нас подворотню… загоним! Как идея сама?

– Как идея – ничего… Неплоха. – Неужто сбываться взялось, наконец? Сколько думалось о том, попыток делалось… – Так все-таки к чему присоединяться, к кому?

– Да хоть ко мне – али так уж я никчемен?! Есть люди, Иван свет Егорыч! И не только с башлями, но и с головой. С предвиденьем. К ним и пойдем. Хотя вопрос-то, скажу я вам, в принципе уже решен. И об этом… о карт-бланше нам даже и заговаривать не будем – как будто он, – и мигнул весело, по бедру себя хлопнул, – уже в кармане у нас. Речь если вести, то лишь о технологии дела: как, когда, что почем… Четверть площади, скажем, рекламе – ну, это кесарево, да и копейки какие-никакие для поддержки штанов. Но три-то четверти наши! Вот о них и помаракуйте: рубрики всякие, темы, гвозди номера – чтобы по шляпку в читателя… ужель не думали никогда? Не поверю, чтоб не мечталось – о собственной, у себя в руках…

– Как не думать… – Сдерживал суеверно, осаживал себя, не торопился верить – что-то легко уж слишком, не спугнуть бы. – Были прожекты. Как-то даже с ребятами из «партянки» нашей – партийная ж газета была – столковался, с двоими… неплохие сами по себе перья. И средства кое-какие находились стартовые, и с помещеньем договорились почти. А шеф пронюхал как-то, перехватил. Ну и… продались, дело ныне обычное. Одному рекламное приложенье дал, другой аж в замы во вторые вышел… Я бы в замы пошел, пусть меня научат. Уже вовсю научается, гляжу.

– Так-так… а вас?

– Оставлено без последствий. Персональный гонорарий, правда, попытался мне какой-то ввести, особый всучить – а мне это зачем? В коллегах зверя будить – какой не засыпал? Пришлось эту явно ошибочную линию поправить. Как неконструктивную.

– Прямо-таки так?! Да наслышан о вашем главном… как его – Неяснов?

– Неяскин.

– Ну да, ну да… Бурячок-с, крепко сидит. Все ходы-выходы знает, интриги, всех пересидел, и не дурак, судя-то по всему… кого не люблю, так это дураков. Вот и надо, как минимум, половину читателей увести от него – лучших, так ли сяк, а думающих. И пусть со старичьем остается, с коммунячьим, кости горбатому, хромому да беспалому перемывает…

– Так коммунистов не любите?

– Представьте себе – не то что люблю, а ценю, и больше многих прочих. – Мизгирь серьезен стал и будто даже озабочен, как-то нахохлился, руки длиннющие вытянул по столу. – Уж побольше иных. Но же не верхушку, какая зажралась самым пошлым образом, предала и сдала – всех! А старики… Ну, не создать с ними нового, как их ни жалей, не годятся уже на это. И не их уж это дело, в конце концов. Психологически, умственно, энергетически, всячески – не их!

– Да, – вздохнул вполне согласно Иван, – что-то совсем иное выстраивать приходится – в совсем ином контексте… Тут и молодые-то в ступоре.

– Во-от!.. Вот их, сильных, и надо звать, думать звать. А от всех этих долбаных стихий исторических у нас одно спасенье – традиция… да-да, и не удивляйтесь. В традициях наших романтизма – ого-го!.. Вы вот завтра-послезавтра, может, против всей этой своры выйдете, один в поле воин, считай, – что, не романтизм разве?! В том лишь тоска-печаль, что все больше по нужде мы романтики, поневоле… слишком что-то курноса она у нас, романтика, все в ямку последнюю норовит сгрести; но это так, лирическое отступление… А традиция у нас от веку – белая, державная, вот к ней и надо грести. Она же, в сущности, проста: крепко сшитая сословными взаимоинтересами и, само собой, взаимообязательствами страна. И все! Сословия, может, другие, но идея та же. А красная составляющая и так останется – лучшим, надеюсь, остатком своим… в кровь она вбита нам, в гены, в социум!