Запомни эту ночь - страница 9

— И в чем же я буду теперь ходить? — вполне резонно и, как ей показалось, очень убедительно возразила Мишель.

Улыбка скользнула по губам Филиппа, но не согрела его холодных глаз.

— Думаю, нам удастся найти магазин, торгующий женской одеждой, как ты считаешь? И, послушай, Мишель, — он сделал паузу, глаза его сузились, — больше я это обсуждать не намерен. Ты принимаешь мое предложение или уезжаешь. На размышления у тебя одна ночь, утром ты сообщишь мне о своем решении. — Он снова отвернулся, бросив через плечо: — Я пришлю тебе кого-нибудь, чтобы тебя проводили в комнату, где ты сможешь переночевать. Надеюсь, ты не забыла, что мы ужинаем в девять, а потом у вас с Полом будет время обсудить ваши планы на будущее.

В подавленном настроении Мишель смотрела, как Филипп шагает по мозаичным плитам просторного холла. Итак, она опять потерпела поражение. И это она, которая всерьез уверовала, что достигла того уровня духовной зрелости, который позволит ей устоять перед его высокомерной властностью, что она никогда больше не допустит с его стороны указаний, что ей делать и куда пойти.

Разговор с мужем полностью парализовал ее волю. Конечно, надо было бы вызвать такси, уехать в Шривпорт и там переночевать в гостинице, но на это уже не осталось сил, и, когда появилась горничная — видимо, новенькая, год назад ее не было в доме, — она покорно пошла за ней в предоставленную ей на эту ночь комнату с видом на сад.

Зато, оставшись в усадьбе, она получала возможность какое-то время побыть с братом. Конечно, придется высидеть ужин в обществе Луэллин и ужасных теток, но потом она сможет поговорить с Полом наедине. Если бы она настояла на своем отъезде, Филипп наверняка бы лишил ее возможности даже взглянуть на своего брата. А ей необходимо было лично извиниться перед Полом за свою неудачу и сообщить ужасную новость, что Филипп намерен выдвинуть обвинение против него.

Одна мысль об этом заставляла ее страдать. Им еще восьми лет не исполнилось, когда умерла их мать, и с тех пор Мишель взяла на себя обязанность приглядывать за Полом. Если бы не эта высокая плата, которую потребовал Филипп! Сколько сил ей понадобилось, чтобы резко изменить свою жизнь. Как можно требовать от нее, чтобы она добровольно вернулась в тюрьму, из которой бежала год назад?

Лицо Мишель побледнело и осунулось. Стоя в центре комнаты, она стала с любопытством оглядываться. В точно такой же она провела большую часть времени из тех двух лет, которые прожила здесь после своего замужества. Он просто бросил ее за ненадобностью на растерзание матери и тетушек, а сам ни в чем себе не отказывал. Жил в свое удовольствие — бесконечные деловые поездки, во время которых к его услугам были лучшие рестораны и лучшие женщины, поездки на горные курорты, где он катался на лыжах…

Отмахнувшись от воспоминаний, Мишель распаковала дорожную сумку. Достала хлопковую ночную рубашку, смену нижнего белья, косметику и туалетные принадлежности и направилась в ванную комнату, принять столь необходимый ей душ. В этот момент ею владело только одно, но, увы, невыполнимое желание: чтобы они с Полом никогда не знали бы о существовании Филиппа Бессона.

Большой стол из красного дерева был уставлен бокалами с горящими внутри свечами. Их теплый свет отражался в старинном фамильном серебре. Обычно ужин в усадьбе проходил намного скромнее, но в этот вечер в доме присутствовали две гостьи. Правда, Мишель здесь никогда не жаловали, зато Беатрис всегда была желанной и, как правило, жила в усадьбе по месяцу и более.

Во главе стола с гордым видом восседал Филипп, слева от него сидела Беатрис, которая, насколько помнила Мишель, всегда отличалась экстравагантностью. На этот раз ее темные волосы были очень коротко пострижены, хрупкая фигура обтянута атласом цвета рубина, оставляя голыми плечи и руки.

— Ты хорошо выглядишь, Мишель. Ты похорошела с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Должно быть, новая жизнь пошла тебе на пользу и ты счастлива в ней, — сказала Луэллин.

Свекровь сидела рядом с Мишель на противоположном от Филиппа конце стола. В черном шелковом платье, она держалась, как всегда, с достоинством.