Запретная женщина, или Первая жена шейха - страница 21
— Безумно красиво. Но нам пора в ресторан, Халид.
— Конечно, Верена, сейчас пойдем.
Это прозвучало так уверенно, как будто он ни о чем другом и не думал. Вот только эта его улыбка… Эта многозначительная усмешка в глазах и в уголках губ не оставляла сомнений в том, что сейчас должно было произойти. Халид вдруг обнял меня сзади — крепко-крепко. У меня бешено заколотилось сердце. Но он только поцеловал меня в волосы и тут же выпустил из своих объятий. Я уже ничего не соображала.
В лифте мое сердце все ещё грозило выпрыгнуть из груди. Двери открылись, и мы оказались в гриль-ресторане.
Мы вошли первыми в ещё пустой ресторан, а потом последними покинули его — все никак не могли наговориться.
Правда, задним числом я должна признать, что мое любопытство так и осталось неудовлетворенным, а Халиду с помощью Аллаха удалось многие мои вопросы как-то незаметно оставить без ответа. Но, несмотря на это, мы весь вечер проговорили, и беседа наша получилась необыкновенно живой и пряной, так что мы даже не замечали, как летит время, позабыв обо всем на свете.
Каждый раз, когда Халид что-нибудь рассказывал о своем доме или о своей семье, мне хотелось только одного — чтобы он навсегда увез меня в Дубай. Там, наверное, чудесно. Пески, море, безграничные просторы и загадочные лица. Но Халид был так скрытен во всем, что касалось его будущего, что я не решалась даже заикнуться о своем желании. В конце концов он сказал, что, когда его учеба закончится, он, возможно, будет работать физиком-ядерщиком во Франции. И мы сможем быть ближе друг к другу. У меня перехватило дыхание. Атмосфера становилась все более острой, но по его глазам я видела — что-то тут не так. Вместо влечения и радости они вдруг стали излучать что-то тягостное.
— А почему не в Дубае? — прямо спросила я.
— Ах, Верена, жизнь в пустыне вряд ли пришлась бы тебе по вкусу. К тому же для меня в Дубае практически нет работы, во всяком случае, в качестве физика-ядерщика…
— Зачем же тогда эта учеба? Я думала, что ты собираешься быть полезным своей стране и хоть немного ускорить её развитие.
— Если Аллаху будет угодно, он найдет для нас место на земле. Но до этого ещё далеко.
Да, да, если Аллаху будет угодно — это был его излюбленный ответ на многие вопросы. А я по-прежнему блуждала в потемках. Разговор все время как-то выскальзывал у меня из рук.
Почему Халид выбрал именно эту профессию, все ещё оставалось для меня загадкой. Как и то, что он не хотел возвращаться в Дубай, будучи помешан на пустыне. Что-то тут не складывалось.
Через три часа страшный и неотвратимый миг настал. Официанты уже больше не показывались.
«Теперь ты опять долго не увидишь его», — подумала я. Сердце мое так заныло, что даже стало тяжело дышать.
Халид, словно прочитав мои мысли, взял меня за руку и крепко сжал её.
— Ах, Верена, если бы ты только знала, как я тосковал по тебе…
— Халид!.. Этого не может быть! Почему же я только сейчас слышу об этом? — произнесла я изумленно и растерянно.
На лбу у него выступили капельки пота, в глазах застыло отчаяние. Он неотрывно смотрел на меня, не в силах произнести ни слова.
В этот момент свет в ресторане наполовину погас — намек на то, что нам пора сматываться.
Растерянные и подавленные, мы поднялись из-за столика и спустились в холл гостиницы.
— Мы ещё увидимся? — спросила я, когда мы ждали заказанное для меня такси.
— Боюсь, что завтра мне придется лететь дальше, в Дубай. Понимаешь, меня ждут дома.
— А, понятно.
Значит, мы опять расстаемся, не имея никакой ясности относительно будущего.
Такси подъехало почти сразу же после этого. Открыв заднюю дверцу, Халид сказал:
— Садись.
Наверное, я удивленно уставилась на него широко раскрытыми глазами, потому что он, ухмыльнувшись, прибавил:
— Садись, садись. Ты что же думала, что я тебя одну отправлю домой?
Я глубоко вздохнула и села в машину.
Когда такси тронулось, он опять крепко сжал мою руку и сказал:
— Я хочу быть с тобой до последней минуты.
У меня стало ещё тяжелее на сердце. Я с грустью смотрела на проплывающие мимо дома и думала: хоть бы эта последняя минута никогда не настала!