Запретная женщина, или Первая жена шейха - страница 45

После всех этих потрясений мне срочно нужна была чашка крепкого кофе. Кроме того, нам с Лизой давно уже пора было посетить «дамскую комнату». Ещё до выезда из города Халид свернул с главной дороги и остановился перед маленьким отелем «Аль Ваха».

— Вы идите вперед, а мне нужно сделать несколько важных звонков. Я подойду чуть позже.

Когда мы вошли в вестибюль, от стойки на нас изумленно, как на фата-моргану, воззрился портье. В каком-то смысле мы и были для него фата-морганой. Судя по всему, сюда ещё не ступала нога европейца, тем более европейки.

Ресторан был пуст, повсюду царил абсолютный покой. Призрачную тишину изредка нарушали лишь чириканье и порхание птиц в вольере. Мы с Лизой слишком устали, чтобы обмениваться впечатлениями о произошедшем. К тому же события говорили сами за себя.

Выпив кофе и так и не дождавшись Халида, мы расплатились и вышли из отеля. «Где он?» — спрашивала я себя. Почему так и не пришел? Может, боится вопросов, на которые не может дать ответа? Как я и предполагала, он сидел в машине и говорил по телефону.

Или делал вид, что говорит. Я вдруг поняла, что эти «важные звонки» — всего лишь отговорка. Скорее всего, он даже в этом маленьком отеле не решился показаться вместе с нами. Усталая и расстроенная, я молча села в машину,

Когда мы выбрались на скоростную трассу, Лиза уже задремала. А я начала осторожные попытки разгадать тайну этих высоких стен. Разумеется, со всей деликатностью в отношении людей, которые за ними жили. Я просто складывала вместе маленькие камешки-фрагменты в надежде на то, что рано или поздно они образуют более или менее законченную мозаику. При этом я сама удивлялась, на какие гениальные выдумки оказывается способен человек в сложных ситуациях. Халид обещал мне при первой возможности нарисовать на бумаге план родительского дома, чтобы мне легче было представить себе, как все выглядит внутри. Какая ирония судьбы, думала я. Он с неподвижным лицом рассказывал, что его мать — вторая, молодая жена отца. Они живут в главном доме. Первая его жена, которая одна занимает второй дом, для него, Халида, всегда была чем-то вроде тети или бабушки. Её дети, его сводные братья и сестры, сейчас не живут с ней. Они давно женаты или замужем. Так называемая мачеха, с ухмылкой продолжал Халид, часто играла роль талисмана, доброго духа семьи. Например, когда его мама собиралась наказать его за какую-нибудь проделку. В такие моменты он всегда мог рассчитывать на спасительное прибежище под крышей мачехи. При всей странности и необычности таких отношений все это, похоже, было вполне органично и довольно эффективно.

Во всяком случае, судя по тону рассказа Халида, у него было очень счастливое детство.

Я не решалась нарушить его вновь обретенное спокойствие. Мне вдруг кое-что вспомнилось — Англия! В моей памяти вновь ожил тот разговор о давно выбранной для него родителями невесте. Об этой традиции, которая до сих пор существует. Может, она и стала причиной всей этой нелепой конспирации? Всех этих трагических сцен и актов отчаяния? Может, это и был ответ на вопрос о его странном поведении все годы нашего знакомства? Мне никогда и в голову бы не пришло, что Халид, будучи обручен с другой, мог столько лет любить и преследовать меня. Но может, он и сам не знал, как сложится его судьба. Кто это вообще знает? Мало ли что может произойти — война, землетрясение, наводнение! И твоя жизнь устремляется совсем в другое русло.

Я искала нашу заветную кассету и лихорадочно соображала, как начать. Мои пальцы дрожали от волнения, когда я возилась с кассетой. Может, это был страх перед окончательностью приговора судьбы? Может, я боялась лишиться последней, тайно, в глубине души лелеемой надежды и потому медлила? Как это просто — зажмурить глаза перед горькой реальностью! Я слушала материализовавшуюся в звуках гитары тоску, и вдруг воспоминания о начале померкли и растаяли, уступив место осознанию конца. Потом голова моя словно налилась свинцом, глаза стали слипаться. Последнее, что я видела, был неподвижный, словно окаменевший, силуэт Халида, неотрывно смотрящего на дорогу.