Запретное Волшебство - страница 6

От услышанного мне стало не по себе. Никогда прежде он не допускал такой искренности в диалоге.

— Действительно есть шанс вернуться в Поток? — хрипло переспросил я.

— Вот и узнаем, — хмыкнул в своем духе Морритас. — Но имей ввиду, что это твой последний шанс. Больше Орден Танатеш не пойдет тебе навстречу, даже с учетом относительных родственных связей. Я лично об этом позабочусь.

— Я… могу подумать? — вкрадчиво спросил я.

Очередной взгляд как на неполноценного, больно кольнул.

— Наглец, — констатировал дядя, допивая кофе. — Впрочем, у тебя будет пара недель. Уж хорошенько поразмысли и лучше не вынуждай меня возвращаться. Сейчас ты как маятник, что качается между статусом изгнанника и члена семьи. Прямо над кромкой лезвия, именуемого официальной коммуникацией. Тебе решать, где остановиться тяж.

— Спасибо, — коротко кивнул я, наблюдая как он встает с кресла.

Несмотря на услышанное, его еще требовалось переварить, поэтому я внутренне был благодарен Морритасу за терпения. Хотя врезать все равно хотелось.

Как бы не так.

— И, да, — остановился дядя у двери, глянув через плечо. — Хватит играть в кошки-мышки с бандитами других Орденов. Если им что-то не понравится, а так и будет, то жить тебе придется на всей территории Импублики разом. Только по частям. Не заигрывайся.

Стиснув губы в тонкую линию, я лишь немного склонил голову, давая понять насколько “ценю” этот совет. Выбор-то у меня гигантский просто: либо задавят как таракана, либо продолжу брыкаться.

Тоже мне, советчик, чтоб его.

Когда шины магомобиля премиум класса, тихонько, едва уловимо, скрипнули за окном, я от души ругнулся.

Ощущение назревающей опасности буквально зудело под кожей.

Пытаясь успокоится, принялся убирать комнату, чтобы не раздражать болезненное чувство перфекционизма. Хотя бы чуть-чуть, — совесть угомонить. Заодно и раздумывал над происходящим.

Пусть я испытывал рвотные позывы от мысли о вступлении в Орден, но вариантов фактически не оставалось. Чем комфортнее я пытался себя ощущать, тем больше приходилось рисковать, а значит тем чаще будут приходить ребята вроде Филина.

Хотя нет. Уже не будут. Это был скорее жест доброй воли, предложение решить все “по понятиям”. Дальше меня уже никто спрашивать не будет. Либо расселят по Импублике, как сказал Мор, либо заберут силой.

Взгляд неожиданно натолкнулся на странную карточку на стойке кухонного уголка.

Материал похожий на одеревеневшую кожу, поверхность которой обработали выжиганием, создав рисунок. Странное дерево с широко раскинутыми ветвями, создающими крест в круге.

На рунном языке хаэвите была надпись: “Исток”.

Это Морритас притащил? Или Филин? Похоже на гадальные карты Аэтерны, что используются всякими шарлатанами разной степени эзотеричности.

Проведя пальцами по поверхности, ощутил слабое покалывание, что свидетельствовало о неком магическом плетении внутри предмета.

Едва уловимый очажок магии заставил нахмурится.

Магоматон?

— И нахрен мне такой сувенир? — спросил сам себя.

Обернув карту рубашкой увидел четверостишие на все том же хаэвите. Знаний по рунным языкам было немного, но это творение мог прочитать даже я.

Странник! Здесь не место свету!

В тенях забытых королевств,

Исток откроет все ответы,

Не заблудившимся во тьме.

Будто отреагировав на прочтение, карта вспыхнула и мгновенно рассыпалась пеплом.

— Что за… — ругнулся я, предчувствуя неладное.

Черт! А ведь во всех новостях кричат о каком-то маньяке, убивающем магов в ритуальных обрядах.

Сказать, что я напрягся — не сказать ничего.

Еще минут двадцать потратил на то, чтобы провести диагностику. Оставшиеся системы защиты выкрутил на максимум, вооружился и нервно ходил по комнате, пытаясь понять, что это значит.

Ритуалист? Пришел за мной? Какого черта? Зачем?

Около часа бродил с пистолетом в руках, то и дело вызирая сквозь жалюзи и отправляя дронов на сканирования местности.

Проверив все что мог, немного успокоился. Когда понял, что терпения мне уже явно не хватает.

— Ну и шутки у тебя, дядя, — вздохнул я, дернув щекой и понимая что потратил на пустую суету почти два часа.

Если меня действительно хотели бы убить — то я бы уже мертв.