Запретный дневник - страница 4

Сегодня и случилось наконец то, что должно было произойти, что накапливалось в течение последних нескольких дней в моих отношениях с Марией: мы стали близки.

Жена с дочкой в конце недели уехали на дачу. Я остался, сославшись на работу, которую взял домой на субботу и воскресенье. Проснулся я субботним утром в постели один, и первое, что отметил: член мой был напряжен. И тут же по привычке глянул на полочку серванта, где теперь на ночь прочно обосновывается Мария; она была там.

Вскочил с постели, как был голый, а сплю я всегда голым, даже если и без жены, и приблизился к серванту. Мария стояла, как всегда, потупив глаза. Я взял ее в руки, и мне показалось, что она как-то немного съежилась. И вдруг я осознал, что она понимает, что сейчас должно произойти. В конце концов ведь она воплощала в себе опыт всех женщин. Я поцеловал ее и перенес на кровать.

Волна какой-то невероятной глубинной нежности поднялась во мне, когда я увидел ее лежащей в постели. И ощутил что-то вроде сосущей пустоты в чреслах, что всегда предшествует усиленному притоку крови; это я знаю по опыту. Однако простыня супружеской любви не устраивала меня, и я сменил ее на чистую, перебазировал Марию на стул.

Лежа на простыне, Мария преобразилась, и теперь ее невыразимая красота сочеталась с беззащитной податливостью судьбе и смирением, которое так шло ей и было в ней силой, остановившей меня перед иконной лавкой в Новом Иерусалиме, где я и влюбился.

Эта нежная покорность чувственно возбуждала меня сверх всякой меры. Я стал над нею на четвереньки, сдвинул ее поглубже себе под живот, распялил пошире ноги, чтобы мой penem intrantem, член проникающий, нависал прямо над ней, и начал онанировать. Она кротко лежала, принимая все как есть.

Я никак не могу понять, что же меня так распаляло в тот момент? То ли кощунственность моих действий, которую я вполне осознавал, то ли ее безропотное приятие их, то ли моя собственная наглость, то ли ее послушная смиренность? То ли моя мужская любовь, всегда стремящаяся овладеть своим предметом, слиться с ним?

Конец моих усилий стремительно приближался. Я оперся на локти и стал свободной рукой теребить себе соски, как меня приучила жена, чтобы мне быстрее кончить. Истово дроча, в последний раз я бросил взгляд на нее, и мне показалось, что она, лежа подо мной, неожиданно вскинула глаза, глянула на меня — и я кончил. Струйки спермы залили ее всю. Мы соединились через божественную жидкость, делающую каждого мужчину демиургом новой жизни, то есть равным Творцу.

Мне не раз приходилось кончать на свою жену, выдергивая из нее хуй в последний момент, чтобы случайно не зачать ребенка. Но половой акт с Марией вывернул меня наизнанку. Я лежал рядом с ней обессиленный и опустошенный, плохо слушающимися пальцами счищая с нее свою молофью. «Наверное, все это постыдно», — подумал я, подтянул ее поближе к себе и взглянул.

Лицо ее, очищенное от спермы, светилось.

Ты понял, что у меня — получилось? Теперь Ты понял, что я выполнил обещание, данное Тебе 19 февраля? Сперма, Твоя божественная эманация во мне, преодолела время. Она вообще все преодолела: пространство, трансцендентные границы. Я соединился с нею, как и Ты когда-то. Моя сперма уравняла нас в этом акте. По отношению к этой женщине. Но теперь я обладаю ею, а Ты отошел в прошлое. Теперь мы с ней принадлежим друг другу, а Ты можешь только наблюдать за нами. Но Ты вездесущ, Ты все видишь, и не только со стороны. Дать Тебе подержать свечку? Впрочем, я не испытываю к Тебе ярости, как раньше. И теперь я не подпущу Тебя к ней. Больше Ты не возьмешь ее ни спящей, ни за каким-либо другим занятием, ни в доме, ни вне дома — все. Мы будем соединяться с нею перед Твоими глазами, но я Тебе не дам приблизиться. Хватит, будешь подглядывающим. Можешь удовлетворять Себя Сам. Все-таки я ревную.

Вчера, после нашего соития, я взял Марию в карман, и мы пошли гулять. Она лежала тихая и теплая — я постоянно ощущал ее пальцами. Время от времени я доставал ее и показывал ей район, где мы с ней теперь живем, — она не очень интересовалась. Просто и кротко смотрела на меня. Мы зашли в мою любимую пивную. Любимую, потому что она тут единственная. Там, как всегда, мне налили пластиковый стаканчик пива. Мария глядела с укоризной. Я взял пиво, вышел из пивной, свернул за угол и бросил полный стаканчик с пивом в мусорный бак. Мне расхотелось пить пиво, как расхотелось совершать многие из тех глупостей, которые я раньше делал в жизни.