Зарубежная Русь - страница 14

Праздничная забава.

Вот что писала эта газета но поводу упадка русской жизни въ Буковинъ. «У нас всегда, во всякой беде, привыкли обвинять других, только не себя. Особенно в последнее время любят всю вину сваливать на румын. Что у нас нет священников, в том виноваты румыны. Что в нашей духовной семинарии только 6 русских, виноваты опять румыны. А откуда взять священников и семинаристов, если у нас нет молодежи в школах? Кто нам запрещает посылать детей в школу? Нам, правда, в этом никто не помогает, мы (т. е. православные «староруссы» или «москалефилы» в отличие от украинцев) не получаем от правительства пособий на бурсы, но было бы очень печально, если бы мы не были в состоянии без правительства своими силами содержать бурсу. Возьмем себе пример от русских галичан, которые на границе Руси в новом Сонче основали бурсу: несмотря на то, что тамошний народ очень беден, даже может быть еще беднее, чем наш, бурса у них прекрасно развивается. Но у буковинской русской интеллигенции нет охоты жертвовать на общее дело. Можно бы взять себе в пример многих румынских священников, которые стараются высылать ежегодно известное число детей из своего села в школу. Не любить румын за то, что у них больше интеллигенции, чем у нас, — смешно. Никто им ее даром не дал. То, что у них есть, — труд народный. А у нас же, между тем, бурсы ни в Черновцах, ни в Серете нет, кроме украйнофильских, поддерживаемых правительством и приносящих нашему народу только вред. У румын есть своя бурса также и в Серете, так что в тамошней епархии в два раза больше румын, чем русских, между тем как серетский округ, по большей части, русский. Чья тут вина?» Эти слова написаны в 1903 году, но с тех пор борьба русских партий в Буковине еще обострилась. Украинцы, несомненно, проявляют несравненно больше энергии, чем приверженцы единения с Россией. Они основали газету (1885 г.) «Буковина», выдвинули из своей среды несколько даровитых писателей, напр., Федьковича и Воробкевича, учреждают крестьянские читальни, общества взаимного кредита и т. п. Но эта деятельность все же не обещает Буковине светлого будущего, так как, стремясь культурно отделить русское православное население страны от России, она действовала в союзе с элементами, враждебными, вообще, всему русскому. Так, с 1910 года начинается усиленный разгром всех русских учреждений, и, по прискорбному замечанию чешского славянофила К. Крамаржа, «Буковинская Русь стремительно клонится теперь к разрушению и неудержимо падает вниз во всех отношениях — церковно-религиозном, национальном, политическом, экономическом, нравственном, умственном и, вообще, культурном».

Народная школа в селе Ванявки, короснянскаго повета.

Естественно, что в Буковине, как и в Венгрии, русские войска были встречены русским населением этих областей, как освободители. В Галиции должно быть двойственное настроение: сторонники политической системы, выдвинутой украинцами, не могут видеть в русском владении страной что-либо иное, нежели — крушение обособления от России и угрозу самому их политическому существованию; иначе отнесутся к нему гонимые «москалефилы». Нет сомнения, что в народной массе определенного политического настроения еще не создалось; эта масса будет на стороне организующей силы, и если раньше, подчиняясь обстоятельствам, она склонна была отдать свое сочувствие украинцам, то теперь может наступить совершенно обратное настроение. Первой задачей, задачей большого значения в этом отношении, которую придется разрешить русской власти, является улучшение экономического положения русского населения в Галиции, Буковине и Венгрии.

Галиция, по крайней мере, восточная часть ее, населенная русскими, представляет обширную равнину, пересеченную несколькими реками и речками. Кроме Вислы, реки эти не судоходны, но, если бы Вислу можно было соединить каналами с другими большими реками (напр., с Одером), то Галиция получила бы большую возможность развернуть свое хозяйство. Теперь же это — страна очень бедная, совершенно разоренная (даже помимо войны) австрийским управлением, которое в последние шесть лет немилосердно отягчало население поборами на военные нужды, а специально в Галиции не давало развиться промышленности, чтобы эта последняя не конкурировала с изделиями промышленных австрийских земель. Галиции было предназначено оставаться страной земледельческой — с богатым и влиятельным классом консервативных помещиков-поляков и с темной крестьянской массой, эксплуатируемой еврейскими арендаторами, корчмарями, ростовщиками и лавочниками. Надо, однако, прибавить, что и евреи в Галиции, вследствие их крайней скученности и культурной отсталости, представляли такие картины нищеты и ужаса, какие едва ли можно встретить часто даже в нашей «черте оседлости». Таким образом, страна, далеко не лишенная естественных богатств, богатая водами и громадными пространствами удобной для земледелия земли, превратилась в область исключительной экономической отсталости. Галицийская бедность, галицийская «темнота» вошли в пословицу, и хотя в последнее время делались попытки доказать, что эти представления преувеличены, однако всякий беспристрастный человек, кому приходилось непосредственно наблюдать жизнь Восточной Галиции, должен будет признать, что в этой несчастной стране все сложилось как-то уродливо. Австрийское управление, препятствовавшее всякому действительному прогрессу страны, показало здесь свои самые печальные стороны.