Зарубежный криминальный роман. М. Спиллейн, В. Каннинг - страница 56

— Значит, они встретились до этого.

Я прикидывал и так и сяк, но эта информация пока не стыковалась с остальными кусочками мозаики, которая по-прежнему оставалась, образно выражаясь, грудой разноцветного стекла, никак не желая составляться в законченный узор. Выходит, она изменяла Ленни. Почему? Он ей надоел? Нет, непонятно. Я мягко отстранил Венди от себя.

— Попробуй поспрашивать еще. Может, наткнешься на что-нибудь более существенное. Ты уверена, что не хочешь помочь мне с Эдди Пэкменом?

— Пожалуйста… не сегодня.

И это мне в ней тоже нравилось. Я раздавил окурок в пепельнице и открыл дверь. Конец вальса ворвался вместе со шквалом аплодисментов, отражаясь эхом от стен. Я оглянулся. Она стояла на том же месте и смотрела на меня.

— Детка, — сказал я, — я не променяю кучу девочек на одну настоящую женщину.

Она одарила меня очаровательной улыбкой, а потом показала язык. Я закрыл дверь.

Луи увидел меня и помахал, приглашая выпить. Не спрашивая, что мы хотим, бармен налил нам в стаканы что-то шипучее, и мы молча выпили. Луи почмокал губами и чуть наклонился ко мне.

— Скажи мне кое-что. Ты заберешь Венди отсюда? — Он прочитал в моем взгляде вопрос и добавил — Я вижу, как она все время смотрит на тебя. Да, я знаю. У меня теперь жена. А раньше тоже были девочки что надо.

Он заурчал как кот от нахлынувших приятных воспоминаний и похлопал себя по животу.

— Слушай, Луи, ты не хочешь потерять ее?

— Черт возьми, мое дело процветает во многом благодаря ей. Конечно, я не хочу ее потерять. Мужики любят пялиться на голых женщин. Иногда мне даже кажется, что им неважно, красива она или нет. Главное, что она самка.

— Ты настоящий философ. Но Венди не раздевается?

— И это даже лучше. Покажи она лишний дюйм, и мужики будут думать, что они действительно что-то видели… А когда все видно, не тот эффект. Да, Венди хорошая девочка.

Он смотрел на меня как человек, знающий толк в женщинах.

— То же самое сказал ей и я, Луи.

— Но пока она добилась того, что имеет сейчас… Ой-ой-ой… Ты знаешь?

— Конечно.

— Но она хорошая девочка.

— Понимаю.

— С ней нельзя обращаться грубо. Надеюсь, ты это тоже понимаешь?

Если бы он не был так чертовски серьезен, все это выглядело бы просто смешно. Как будто он был ее отцом или дядей. Я поднял бокал и допил пузырящуюся воду.

— Не беспокойся, Луи, ей будет хорошо со мной. Я буду обращаться с ней как с ребенком. Поверь мне.

— Конечно, Джони. Я знаю. Я думаю… Просто я сильно переживаю за нее. Она здесь уже давно. Мы хорошие друзья. Старый Ник тоже наш хороший друг. В том городе, там… — он ткнул большим пальцем через плечо, — доступны все мыслимые пороки. Здесь у нас очень хорошо, и мы любим то, что у нас есть. Ты понимаешь?

Я вертел в руках пустой бокал. Бармен попытался налить еще, но я прикрыл бокал ладонью.

— Ты много знаешь о том, что творится в городе, Луи?

— Нет. И я не треплюсь, чтобы не навлечь беды. Я вижу, кто приезжает и кто уезжает. Через мой ресторанчик прошла уйма народа.

— Ты знаешь человека по имени Эдди Пэкмен? Сначала я подумал, что он не будет отвечать, но после паузы Луи спросил:

— Зачем тебе Эдди?

— Он нахал.

— Кроме того, он очень опасный человек.

— Это уж предоставь мне. Знаешь, где найти его?

— У него есть казино.

— Нет, не то. Он сейчас в городе.

— Значит, он подцепил какую-нибудь шлюшку. Иди в «Корабль». Ищи ту, которая на две головы выше его. Ты берешь с собой Венди?

— Нет.

— Правильно. Нарывайся с кем-нибудь другим.

— Да, Венди тоже так думает. О’кей, Луи, спасибо за информацию. Увидимся позже. Позаботься о моей девочке.

Я соскользнул со стула и собирался идти, когда мясистые пальцы Луи впились в мою руку.

— Джони… ты убивал кого-нибудь? — Его голос почти потерялся в гвалте ресторанчика.

Мое лицо непроизвольно напряглось.

— На такие вопросы я не люблю отвечать.

— Тебе не сладко придется с этим Пэкменом, — сказал он, продолжая свою мысль. — Кто-то будет убит. Кто-то очень скоро умрет.

Я кивнул и высвободил руку.

— Это буду не я.

— Это будешь не ты, — как эхо откликнулся он. Музыканты заиграли вновь, и дансинг заполнился желающими поразмяться.

Я вышел на улицу и закурил. Я напрягал все извилины своего мозга, стараясь свести концы с концами и связать их в достаточно длинную нить, чтобы она хоть куда-нибудь меня привела.