Заря империи - страница 4

Нет, оседлые ничтожества не знали военного искусства и никогда не смогли бы стать сильными воинами. Но они обладали другим оружием, более смертоносным, чем любой лук или копье, — это была еда, которую они получали из земли. Эта еда позволяла им размножаться, словно муравьям. Им не требовалось охотиться или сражаться за пропитание. Чем больше еды они извлекали из земли, тем больше их становилось. И когда-нибудь их может стать так много, что даже алур мерики не удастся убить их всех.

Тутмос-син поклялся, что такой день не наступит никогда. Его отец стареет, и вскоре ему придется передать власть, которой он так долго пользовался. В тот день Тутмос-син, который уже являлся любимцем совета старейшин племени, станет править алур мерики. Он будет обязан обеспечить разрастание и процветание клана, идя путем покорения и грабежей, как было всегда. Он выполнит свой долг.

Прошло несколько часов, прежде чем он вернулся на рыночную площадь. Она оказалась заполнена воинами и пленными. Почти все прекратили плакать. Новые рабы стояли на коленях в пыли, плечом к плечу. Их страх висел в воздухе и, казалось, перебивал запах, исходивший от воинов, пять дней без устали скакавших на лошадях, Тутмос-син увидел, что Ретнар сидит на земле. Он прислонился спиной к колодцу и ждал возвращения вождя.

— Привет тебе, Ретнар. Сколько их здесь?

— Двести восемьдесят шесть взяли живыми, когда выкопали последних из нор. Еще семьдесят или восемьдесят мертвы.

Достаточно для наших нужд. Мы обыскали все дома и поля. Никто не пытался оказать сопротивление.

— Сколько всего их здесь жило?

— Почти тысяча ничтожеств обитала в этой грязи, — ответил Ретнар с отвращением на лице. — Если бы мы оказались здесь на несколько часов раньше, то смогли бы взять еще четыреста или пятьсот.

— Для этого нам потребовались бы лошади с крыльями. — Они ехали так быстро, как только могли. — А лошадей нашли?

— Нет, ни одной. Все, у кого имелись лошади, конечно, отправились на юг, Но на полях остались волы.

От волов не было толка, по крайней мере так далеко от стоянки алур мерики. Тутмос-син надеялся захватить хотя бы несколько лошадей. Дополнительные лошади могли бы отвезти назад побольше трофеев. Он прогнал эту мысль.

— Ты готов начать?

— Да, Тутмос-син. После того как выберем себе рабов, остальных оставим в живых?

Ретнар провел пальцем по мечу, проверяя его остроту.

Тутмос-син улыбнулся, видя на лице воина предвкушение крови. Его помощник любил убивать.

— Нет, не на этот раз. Слишком многие от нас бежали. Начинай.

Ретнар встал и отдал приказ. Воины пошли вдоль ряда пленных, выбирая тех, кто был негоден к работе. Держа мечи наготове, они отгоняли в сторону стариков, детей, больных и калек. Они вырывали младенцев из рук матерей, а если женщины пытались сопротивляться, их били кулаком. Двое мужчин попытались оказать воинам сопротивление, и их тут же зарубили. Воинам Ретнара требовались только достаточно сильные и выносливые люди, которые могли выдержать то, что им предстояло. Остальные, от которых не будет толку, умрут. Так приказал Тутмос-син.

Отбор шел быстро. Тутмос-син наблюдал за тем, как воины разделяли деревенских ничтожеств на две группы, и его губы шевелились: он считал пленных. В живых останется чуть больше ста сорока человек.

После того как отбор закончился, Ретнар выкрикнул приказ, и началась бойня. Воины методично двигались сквозь ряд тех, кому предстояло умереть. Мечи поднимались и опускались.

Вскоре запах крови наполнил воздух. Крики и вопли эхом отражались от стен, когда любящие люди что-то кричали друг другу. Убийство, умелое и быстрое, отняло немного времени. Воины не видели славы в такой бойне. Лишь некоторые жители деревни попытались оказать сопротивление. Трое детей хотели сбежать (их подтолкнули к этому беспомощные матери), но воины стояли в ряд и не позволяли уйти никому из жертв. Другие призывали своих богов, просили Мардука или Иштар помочь им, но у ложных богов деревенских ничтожеств не было сил, чтобы справиться с алур мерики.

После окончания бойни Тутмос-син сел на коня и проехал перед теми, кого оставили в живых. Впереди него следовали телохранители, держа оружие наготове, в равной мере чтобы напугать рабов и охранять вождя. По испуганным лицам мужчин и женщин катились слезы. Выжившие быстро замолчали и теперь смотрели на этого нового воина.