Защита Ковача - страница 23
Возможно, Ковачу стоило бы сейчас плюнуть на все внешние проблемы и сосредоточиться на том, что назревало внутри периметра. Однако нельзя… Мутанты оправились после осеннего разгрома, активизировались, используют новую тактику. Захват Самурая и половины его группы – самая настоящая спецоперация. Спланированная, скорее всего, дилетантом, но талантливым. Теперь уже ясно, что слух о Чистых был сфабрикован и вброшен сразу через несколько источников. А это значит, что некоторые агенты Ковача расшифрованы и используются как источники дезинформации (а ведь раньше разоблаченного шпиона без затей зарезали бы или швырнули в Колодец). Либо часть агентуры изначально двойные агенты, что ничем не лучше. В любом случае группу Самурая целенаправленно вывели туда, где все было готово к встрече. Не вмешайся случайность в лице какого-то левого агрессивного мутанта с арбалетом, захватили бы всех.
И если проигнорировать все новые тенденции в противостоянии с мутантами, то Базу прикончит внешняя атака вместо внутренней смуты, а хрен редьки не слаще. Хоть ты разорвись, хоть сдохни от недосыпа, но надо успевать все, отслеживать все угрозы и оперативно на них реагировать.
Он играл одновременно несколько партий на нескольких досках. Везде черными, такие уж правила. Ставка везде одинаковая: своя голова, и головы тех, за кого он в ответе, и судьба дела, в которое верил и которому отдал двадцать с лишним лет. Дебют на всех досках тоже один и тот же: защита Ковача, очень жесткий дебют, белые рвутся вкатить быстрый мат…
Он не жаловался. Ни вслух, ни сам себе в одиночестве. Он привык к таким играм и будет играть, пока жив… А проигрышей у него не было, раз пока жив. Пока не было…
Он привык выигрывать, надеялся выиграть и сейчас… Только вот спать очень хотелось. Организм ненавязчиво намекал, что пятьдесят пять – это пятьдесят пять.
«Сдохну, – подумал Ковач, так и не ложившийся после ночной поездки на конспиративную встречу. – От недосыпа».
Филин, не дождавшись от особиста возражений касательно вертолета, добавил жару. Подкинул дровишек в костер. Произнес:
– А если они все-таки Самурая того… я расконсервирую «Ураганы». И сожгу Затопье. Со всеми, кто там живет. Буду лупить по площадям. На три метра вглубь перепахаю. Лунный пейзаж останется.
После такого пассажа заводить речь о согласии или несогласии Полковника смысла уже не было… Да и вообще разговор пришлось закруглить: подтянулись с обеда мобили из стройбата, трудившиеся на распилке бревен.
Пилили, кстати, самым примитивным способом, дедовским: помост, под ним двое, наверху еще двое, – и тягают в четыре руки вверх-вниз здоровенную ручную пилу. А что делать? Доски для строительства нужны, а деревообрабатывающих станков в штольнях не нашлось, ладно хоть эту пилу выменяли у мутантов на консервы…
Разведчик с особистом отошли в сторонку. Ковач произнес под аккомпанемент визга пилы:
– Я поддержу твою идею с вертолетом. Других вариантов и вправду нет.
На том и распрощались. Ковач вернулся в штаб, Филин пошагал в сторону казармы, где квартировали его разведчики.
Визг пилы смолк, на помост подавали новое бревно. Один из пары мобилей, трудившихся наверху, проводил взглядом уходивших офицеров и негромко произнес словно бы в пустоту, будто обращался вовсе не к стоявшему рядом напарнику:
– Начинаем сегодня ночью. Передашь своему.
Напарник тоже не повернул головы и сказал, адресуясь к пиле:
– Сделаю.
Больше всего хотелось поспать, прикорнуть прямо здесь, в кабинете, на диванчике. Но Ковач упрямо возился с документами. И с электронными, и с рукописными, последние были нацарапаны на помятой бумаге, зачастую трудно читаемым почерком, – донесения от внешних агентов, извлеченные из закладок.
Он просеивал груды информационной руды, пытаясь найти ответ на вопросы: что за новый сильный игрок объявился у мутантов? Кто планировал последние операции?
Ждать, что еще придумает этот «икс», нельзя. Вычислить – и уничтожить, либо перетянуть на свою сторону. Второе предпочтительнее.
Ковач продолжал насиловать свои слипавшиеся глаза, вчитывался в буквы на экране и буквы на бумаге. Но ответов пока не видел… Или видел, но уставший мозг не понимал увиденного, не находил имевшуюся связь между вроде бы разрозненными фактами.