Защита никогда не успокаивается - страница 16

Тем временем у меня появилась еще одна идея — гипноз, метод, который позднее сыграет драматическую роль в деле Бостонского удушителя. Под гипнозом Пейдж может вспомнить, где был в тот вечер, когда произошло нападение. Черт возьми, что нам было терять!

Доктор Роберт Мезер, известный судебный психиатр и один из моих бывших университетских преподавателей, согласился загипнотизировать Пейджа. Ситуация, казалось, начала меняться в нашу пользу. Под гипнозом Пейдж вспомнил то время. Он считал, что в день нападения был на торжественном открытии кегельбана в Сорчестере, пригороде Шрусбери. Он даже сообщил имена людей, которые были там и могли бы вспомнить его присутствие. Дэн помчался в Шрусбери проверить. Торжественное открытие действительно было. День недели был тот, месяц тоже совпадал. Было только одно «но»: кегельбан открылся ровно за семь дней до нападения на Роджера и Жанет.

И снова о полиграфе. Мы стали специалистами по всем законам, касающимся полиграфа, проанализировали все решения, вынесенные в отношении этого прибора. Было несколько случаев, когда результаты тестирования признавались действительными по соглашению сторон, но только один случай, когда их приняли в качестве доказательства потому, что судья был убежден в их достоверности. И это не внесло никаких изменений в закон. Критерием (согласно принятому в 1923 году решению) продолжала быть «общая научная приемлемость». Переиначивая это выражение, мы должны были доказать, что полиграф «общепринят наукой».

Следовательно, специалисты, которых я представлял суду в качестве свидетелей, должны были иметь безупречную репутацию. И они были такими; я собрал, можно сказать, целую команду «звезд» полиграфа — пятеро экспертов, горевших желанием помочь и Пейджу, и полиграфу. Я также заручился помощью Чарли Циммермана, того самого человека, который через несколько месяцев введет меня в дело Эджерли. С нашей первой встречи Чарли то исчезал, то снова появлялся в моей адвокатской практике. В последний раз он участвовал в защите капитана Эрнеста Медины.

Когда мы познакомились, он был ненатурализованным американцем немецкого происхождения и приехал в Бостон занять пост главного эксперта в одной из самых известных в стране компаний, занимающихся полиграф-тестами, «Сайнтифик Секьюрити инкорпорейтед». Он приобрел эту специальность в армии США, работал в Интерполе и оказывал помощь полиции по всей стране. Получив мое письмо, Циммерман позвонил и предложил свою помощь. На следующий день я пришел к нему и за три часа узнал о полиграфе больше, чем за предыдущие три года. Я показал ему графики, которые Джон Конрад сделал, работая с Пейджем, и Чарли подтвердил, что они хорошие.

— Но достаточно ли они хороши для присяжных? — спросил он.

— Что вы хотите сказать?

— Их легко может прочитать любой эксперт, — ответил он. — Но им требуется дать некоторое разъяснение. Я не думаю, что эксперты будут оспаривать мнение Джона Конрада или сомневаться в том, что Пейдж говорит правду. Но для непрофессионала вам надо продемонстрировать что-нибудь, так сказать, драматическое.

— Но Пейдж не давал реакции потому, что он невиновен! Как может быть драматическим отсутствие реакции?

Чарли рассмеялся.

— Никак. В том-то и дело. Вам необходима сильная реакция на какой-то другой вопрос, не связанный с этим делом, которая показала бы, что когда вопрос действительно близко касается его, он реагирует сильно. Это будет доказательством, что он не насиловал ту девушку, потому что в таком случае он бы продемонстрировал бурную реакцию. Вот что вам нужно показать присяжным, да и судье тоже.

Он хотел провести еще одно тестирование Пейджа. У меня, однако, имелись на этот счет сомнения.

— А вдруг Уиллард никогда не делал такого, что может вызвать «драматическую реакцию»?

— Не беспокойтесь, — ответил он. — Что-нибудь сделал. Каждый что-нибудь да сделал, включая вас. — Он подмигнул. — И даже меня.

На следующей неделе Пейдж отправился в контору Чарли. Он пробыл там около двух часов, потом Чарли позвонил мне.

— Приезжайте, — сказал он, — я хочу вам кое-что показать.