Засыпайка в Таллинне - страница 14
— Лежи и не брыкайся! — потребовала Буратино и затолкала градусник Мати под мышку. — Погоди с градусником! — сказала мама. — Сначала осмотрим его. — Сядь и дыши глубже! — потребовал папа и приставил к спине Мати трубочку. Сдвинув брови, он с важным видом прослушивал спину. — Дыши! Не дыши! Дыши! Не дыши. — Открой рот пошире, покажи язык, — потребовала мама, надавила ложечкой Мати на язык и принялась исследовать горло. — Терпи и пей такое горячее, как только сможешь! — потребовала бабуля и подала Мати чашку с молоком. — На, попробуй, очень вкусный! — протянула Буратино полную ложку меду. Но Мати снова одолел приступ кашля. Он дернулся, мед потек на одеяло, а на мамины новые брюки выплеснулся целый фонтан молока. Сколько неприятностей! — Неужели нельзя по очереди?! — сказал папа. И то верно, подумал Мати, и остальные, кажется, тожё. Буратино и бабуля отошли, а папа и мама с важным видом взялись обследовать больного, как их учили в университете. Мама изучала горло Мати, а папа слушал легкие. Потом папа стал изучать горло, а мама — слушать легкие. — Легкие чистые, а горло красное! — сообщила мама. — Горло красное, а легкие чистые! — подтвердил папа. Градусник показал тридцать семь и пять. — Надо вызвать врача! — решила Буратино. — Третьего? — изумилась бабуля. — Уже есть два своих! — Мальчик не подопытный кролик, чтобы дети проверяли на нем свои знания! — горячилась Буратино. — Мама, какие мы тебе дети! — обиделась ее дочь. — Мы скоро будем дипломированными врачами! — попытался папа успокоить Буратино. — Для матери ребенок всегда остается ребенком! — примиряюще сказала бабуля. — Даже если у самого этого ребенка уже дети или внуки, как у Буратино. Для меня она все равно девчонка. — Мальчик должен лежать! — распорядилась мама. — Непременно! — подтвердила бабуля. — А будет он лежать… — засомневалась Буратино. — Что ты хочешь этим сказать? — удивился папа. — Я думаю, будет полезней, если мальчик оденется потеплее и поиграет в комнате, а то он будет все время вылезать из постели и прыгать по полу босиком в ночной рубашке. Так он еще больше простудится! — Незачем ему прыгать! — строго сказал папа. — Дети с температурой должны быть в кровати, — подвела итог мама. На том и порешили, ведь папа и мама как будущие детские врачи знали свое дело лучше. Мати остался в постели, выпил горячего молока с медом и поиграл с папой в кругосветное путешествие. Потом мама принесла из киоска детский журнал и прочитала его Мати. Потом пришла Буратино и принесла Мати апельсин. Потом пришла бабуля и принесла Мати капли датского короля. Потом пришел папа и сыграл с Мати партию в шашки. И, наконец, домой вернулся дедушка и поиграл с Мати в детское лото. И Мати решил, что болеть иногда очень приятно. Ему стало грустно только когда все сели за стол, а ему пришлось есть в кровати. Так он и не посидел на праздничном обеде по случаю отъезда папы и мамы. Каникулы в университете подошли к концу. Завтра утром студенты снова должны быть в Тарту. И вот мама с папой отправились на вокзал. Они постояли перед домом, глядя наверх, и помахали руками, но за метелью так и не разглядели своего маленького сына, который стоял в пижаме у окна и тихо лил слезы. — Это еще что такое? — прозвучало за спиной Мати. — Босиком у окна! Марш в кровать! — Бабуля взбила подушку и разгладила простыни. Мати послушно влез обратно в кровать и повернулся заплаканным лицом к стене. — Ты бы поиграл во что-нибудь! — посоветовала бабуля. — Очень нужно! Бабуля растерянно посмотрела на правнука. Ей стало всерьез жаль мальчика. — Знаешь что, — деловито сказала она, — я принесу тебе блокнот и цветные карандаши, а ты порисуй. Бабуля принесла еще одну подушку, и теперь Мати сидел, удобно опираясь, с блокнотом на коленях и коробкой цветных карандашей в руках и думал, с чего начать. Две страницы он изрисовал еще вчера. На одной росли удивительные грибы — клетчатые и в цветочек, а на другой — двуногая улитка беседовала со странной букашкой, у которой ног было видимо-невидимо. На самом-то деле Мати хотел нарисовать муравья, но папа сказал, что это обыкновенная сороконожка. Чистый лист ждал.