Затерянные в солнце - страница 52

Он вдруг резко ощутил, как время стало дороже золота, дороже всего мира. Как оно начало высыпаться из великих Песочных Часов одна пылинка за другой, и падение каждой из них только приближало отмеченный срок. Вельды были смертны, но жили гораздо дольше обычных людей, а Дитру была отведена гораздо более длинная жизнь благодаря его способности Соединяться с Черным Источником и постоянно обновлять свою энергию. Он никогда еще не задумывался о смерти личностно, только отвлеченно, рассуждая в долгих философских диспутах с другими Черноглазыми о сути мира, или наблюдая смерть чужих ему людей, которая не вызывала в нем никаких эмоций, кроме сострадания. И теперь, глядя на то, как тяжело кривится от горечи лицо брата, Дитр ощутил, как внутри тяжелым камешком замерло сердце. Время пошло. Для него начался первый в его жизни отсчет.

— Мне очень жаль, — тихо повторил Дитр, закрывая глаза и чувствуя глубочайшее раскаяние. — Если бы не я, этого ничего не случилось бы. Это моя вина, брат. Прости.

— Не будь дураком, Дитр, — проворчал в ответ Бьерн. Говорить ему было тяжело, вместе со словами с губ срывалось прерывистое дыхание. — Ты не за тем учился в Черном Доме, чтобы нести всякую чушь вроде сплетен потаскух из нижних кварталов. Это не твоя вина. Это вообще не чья-то вина. Так просто есть и все.

— Ну что, вы закончили концерт? — послышался из-за их спины хрипловатый и недовольный голос анатиай, и Дитр со скрипом сжал челюсти от поднявшейся внутри ярости. Она ведь ничего не понимала и никогда ничего не поймет. Она не знала, что такое — отсчитывать каждую секунду и наблюдать, как они все тают, проходят, чтобы никогда не вернуться. — Нам пора обратно в лагерь. Вряд ли ты дотащишь этого здоровяка сам, так что я перекинусь, а ты клади мне его на спину.

— Тебе-то какое вообще дело до нас? — обернувшись через плечо, прорычал Дитр. Скрыть раздражение у него не получилось: слишком уж много всего навалилось за этот день, слишком уж он был долгим. — Иди себе своей дорогой, куда шла.

— Вас могут заметить дермаки, — проворчала в ответ Торн. — А это создаст угрозу для всего отряда. Так что еще раз повторяю: поднимай своего брата и клади его мне на спину. Иначе мне придется нести его в зубах, а это будет не слишком удобно, в его-то состоянии.

Ярость захлестнула Дитра, и он открыл было рот, чтобы выкрикнуть проклятие, но тут прямо в сумраке под деревьями полыхнула серая вертикальная черта, разрезая его пополам. Она открылась в широкий прямоугольник прохода, и из него на поляну выступили Анкана, выводя за собой лошадей. Вид у обоих был крайне напряженный.

— Не следовало тебе использовать столько энергии, мальчик, — проворчала Истель, потирая друг о друга ладони, будто ей холодно. — Чтобы отвлечь стахов на себя и не дать им ударить по этой поляне, нам пришлось потратить гораздо больше сил, чем мы рассчитывали. Надеюсь, оно хотя бы того стоило.

Дитр в ярости сжал зубы, но промолчал. Пререкаться с Анкана у него уже сил не было. Не говоря уже о том, что они могли помочь Дитру. Белоглазые целители много лет ставили эксперименты на диких, пытаясь понять, как это вылечить. Вот только ничего-то у них не получалось. И сейчас у Дитра вспыхнула робкая надежда, что, возможно, Анкана, которые, казалось, знали все на свете, знают и способ исцеления дикости.

Он открыл было рот, чтобы сразу же сообщить об этом, но Торн опередила его.

— Найрин очень сильно ранена, Дети Ночи. Я искала вас, чтобы просить об исцелении. Если вы не поторопитесь, она может умереть.

Анкана переглянулись, причем у Истель вид на секунду стал хищный, словно у орлицы, завидевшей свою жертву. Рольх кивнул ей головой, а потом обернулся к Торн.

— Веди нас к лагерю, — взглянув на Дитра, он добавил. — Давай-ка я помогу тебе донести брата. Вряд ли сейчас он сможет идти сам. Но есть и хорошие новости. Раз Бьерн пережил первый приступ, и дикость не пожрала его сразу, значит, какое-то время он сможет сопротивляться ей. Он паренек крепкий, должен выкарабкаться.

Слова Рольха не слишком-то обнадежили Дитра, но он послушно встал и вместе с Сыном Ночи осторожно поднял Бьерна, поддерживая его под плечи. Если Рольх знал о том, как дикость начинается, возможно, ему был ведом и способ навсегда излечить ее?