Затерянные в солнце - страница 54

— Мы знаем достаточно о том, что нужно знать, — сухо ответила ему Истель.

— Какой толк понимать, как вращаются небесные тела, и при этом не иметь возможности спасти жизнь человеку? — вскричал Лейв. — Что толку от всей вашей науки, если вы не можете спасти всего одну человеческую жизнь?

— Успокойся, Лейв, — примирительно произнес Бьерн, гудя, словно усталый медведь. — Не стоит так.

— Не стоит?! Не стоит?! Речь же идет о твоей жизни!

— Я знаю. И поэтому — заткнись.

Эрис сбросила с себя остатки забытья, оперлась ладонями о землю и медленно села. Ощущение мокрой земли и листьев под пальцами было даже приятным. Окружающее пространство заливал свет от двух костров, разбитых на небольшом расстоянии друг от друга. У дальнего сидели вельды и анай, над Бьерном склонялись оба Анкана, внимательно изучая его лицо. Только вот анай было как-то слишком мало, кого-то не хватало…

Острые когти боли вонзились прямо в грудь, и на миг Эрис забыла, как дышать. Эней. Перед глазами вновь пронеслась эта картина: рассеянная улыбка Эней, глаза, что медленно тускнеют, выступившая на губах кровь. Ногти до боли, до крови вонзились в ладони, а Эрис закрыла глаза и сжала зубы. Казалось, что голову и глотку сейчас разорвет от поднявшихся тяжелой горячей волной слез. Хотелось упасть на землю и выть, скрести ее ногтями и биться, пытаясь хоть как-то вывести ее изнутри.

Соберись! Эрис зажмурилась еще сильнее, стараясь дышать как можно ровнее и держать себя в руках. Соберись немедленно! По погибшим Воинам не плачут! Тебя учили этому всю твою сознательную жизнь, вот и терпи!

— Эрис! Она очнулась! — громкий голос нимфы выдернул ее из черного колодца боли, куда она так стремительно падала.

Эрис еще раз глубоко вздохнула, загоняя слезы как можно глубже. У нее будет время, но не здесь и не сейчас.

Послышалось мягкое шуршание земли под сапогами, а потом тихий шелест, словно что-то, едва касаясь земли, волокли поверх листьев. Эрис открыла глаза, стараясь придать лицу спокойное выражение, и взглянула на присевшую возле нее на корточки сестру. Свет от костра обрисовал ее тело, за плечами горбились огромные птичьи крылья. Эрис сморгнула, глядя на них. Кажется, она никогда не сможет привыкнуть к тому, что произошло с сестрой. Это все просто в голове не укладывалось.

— Ты в порядке? — Лэйк внимательно взглянула на нее своими темно-синими глазами. Ее прямые черные брови сдвинулись к переносице, а длинный подбородок придавал сходства с волчьей мордой, еще больше подчеркивающегося черными патлами, спадающими на глаза. Эрис вдруг подумала, что не удивилась бы, если бы у Лэйк шевельнулись уши, словно прислушиваясь к звукам ночи. — Ничего не болит?

— Я в порядке, — кивнула Эрис, окончательно стискивая себя в железных тисках воли. Поплачет потом. Не здесь. Взглянув поверх плеча Лэйк, она спросила: — Что происходит?

— Все в сборе, — отрывисто ответила сестра. — Анкана вылечили Найрин: ее сильно обварило кипятком во время бегства из города. Одного из вельдов, Бьерна, поразила какая-то их болезнь, которую они называют дикостью. Вылечить ее Анкана не могут, но, насколько я поняла, какое-то время еще этот Бьерн протянет. Еще его макто погиб.

— Что мы делаем дальше? — Эрис взглянула сестре в глаза и увидела на самом их дне ту же мертвенную пустоту, что была и у нее в душе.

— Дальше мы уходим отсюда, как можно скорее. Ты разрушила город, но вельды видели в лесу огромную армию дермаков. Их сотни тысяч, и мы должны попасть домой до того, как все они обрушатся на земли Раэрн. — Лэйк оглянулась через плечо и добавила: — После того, как все отдохнут, конечно. Найрин не сможет провести нас в таком состоянии. Ей нужно как минимум несколько часов сна.

— Поняла, — кивнула Эрис, отчаянно цепляясь за информацию. Сейчас ей было нужно что-нибудь, что угодно, лишь бы отвлечься от терзавшей грудь боли.

Издали доносились громкие голоса: спорили между собой вельды и Анкана. Потом Истель подняла голову, словно почувствовав взгляд Эрис, и посмотрела ей прямо в глаза. Ощущение было тяжелым и холодным. Даже спустя почти что месяц совместного путешествия и множество всего пережитого, Эрис так и не определила для себя, как же она относится к Дочери Ночи. Ведьма была холодна и рассудительна; казалось, никакие человеческие чувства не присущи ей за исключением, разве что, раздражения. И еще у нее была какая-то цель, ей что-то нужно было от анай, Эрис это прямо всем нутром чуяла. Скорее всего, ей нужна была Найрин, но уж больно внимательно она оглядывала и остальных сестер, словно примеривалась или взвешивала их, рассматривая со всех сторон, как скот перед покупкой. Зачем-то все они ей сдались, и Эрис это ох как не нравилось. Рольх был проще: он общался с ними, терпеливо выслушивал их постоянные жалобы и препирательства, почти никогда не срывался, да и вообще казался гораздо ближе к живым людям, чем эта женщина.