Затерянный храм - страница 16

Боец взял автомат, и рука его качнулась вниз под тяжестью оружия, но это не стерло решимость с молодого лица. Грант вытаращил глаза:

— Эфраим?

Паренек водрузил автомат на бруствер и с сосредоточенной свирепостью повел стволом. Грант повернулся к командиру:

— Вы не можете здесь его оставить.

— Нужно, чтобы кто-то задержал британцев, пока мы отходим.

— Я задержу, — сказал Грант, не раздумывая.

Командир пожал плечами:

— Делай что хочешь, англичанин. Они тебя повесят, если ты останешься.

— А так повесят мальчика.

Эфраим покачал головой и блеснул белозубой улыбкой:

— Нет, ведь я несовершеннолетний. К тому времени, как я стану достаточно взрослым, чтобы меня можно было повесить, Израиль будет свободным.

— Хорошо, что ты в это веришь.

Грант посмотрел на мальчика, в его глаза, горевшие желанием сражаться с ненавистными колонизаторами. Может быть, в этом возрасте и он, Грант, выглядел точно так же — в тот день, когда ступил на причал Порт-Элизабет, не имея ничего, кроме чемодана со своим именем на бирке. Какая-то его часть, тот молодой человек, который сбежал в Южную Африку, эта часть хотела остаться с мальчиком, чтобы воплотить его героические мечты. Но другая, более рассудительная часть знала, что ему надо делать. Грант протянул руку и потрепал мальчика по волосам.

— Не стой на одном месте, двигайся, — посоветовал он. — Тогда они будут думать, что здесь много народу.

Эфраим улыбнулся, прильнул к автомату и нажал на спусковой крючок. Оружие чуть не выпрыгнуло из его рук — он не сразу смог с ним справиться. Командир подпольщиков потянул Гранта за рукав:

— Нам надо идти.

Они побежали вдоль основания стены. Грант ощущал себя уязвимым со всех сторон, но беспорядочные выстрелы Эфраима по-прежнему отвлекали солдат. У подножия самой дальней башни Грант обнаружил веревочную лестницу. Он быстро вскарабкался по ней, встал на стене и посмотрел на освещенное луной море. У самых скал, там, где стена крепости встречалась с волнами, в моторном баркасе сидели человек тридцать.

— Вниз!

С одного из древних зубцов свисала веревка. Грант взялся за нее, вылез наружу и соскользнул вниз, да так быстро, что обжег ладони. Еще два шага по скользким камням — и баркас оказался прямо под ним. Он сделал шаг и ухнул вниз, растянувшись на дне суденышка. Рядом раздался глухой удар — это спрыгнул командир бойцов Иргуна. Заработал мощный двигатель, и Гранта качнуло назад — баркас набирал скорость на гладкой поверхности моря. Все молчали. Каждый человек был напряжен, ожидая, что вот-вот вслед полетят пули. Но стрельба так и не началась.

Грант поднялся и ухитрился втиснуться на скамью, которая шла вдоль всего борта. Примерно через четверть часа один из его соседей зажег спичку, и несколько секунд спустя на баркасе стало оживленно — замерцали огоньки сигарет, и послышались восторженные шепотки. Пробравшись на корму, Грант нашел там командира.

— Куда мы направляемся?

— В море ждет грузовое судно. Оно отвезет нас выше по берегу, в Сур. — Он развел руками. — Оттуда — куда захочешь.

Грант немного подумал. После визита Мьюра у него появилась одна идея, хотя он никак не ожидал, что сможет начать претворять ее в жизнь так быстро. Он затянулся сигаретой и выпустил дым прямо в лунный диск.

— А до Крита меня довезете?

Местные жители называли эту гору Лик Зевса. Словно грозящий небесам каменный кулак, она воздвиглась высоко над деревней и окружающими виноградниками. В доисторические времена поклонявшиеся быку минойцы построили храм на вершине, а тысячи лет спустя храм сменила маленькая церковь с белеными стенами, но селяне каждый август по-прежнему совершали паломничество вверх по склонам, чтобы принести в святилище жертвы. Даже появление и исчезновение богов не могло нарушить порядок жизни на острове.

Если бы в то апрельское утро, примерно в одиннадцать часов, какой-нибудь бог глянул вниз, он бы увидел, как на городскую площадь въехал старенький дребезжащий автобус и высадил толпу шумных пассажиров, в основном крестьян, возвращавшихся с рынка. Многие побрели в кофейню продолжать споры и сплетни за чашечкой кофе, но один пошел в противоположном направлении и свернул в узкий переулок, который вел к подножию горы. Никто не обратил на него особенного внимания, хотя заметили его все. Однако с тех пор, как тут побывали немцы, жители привыкли, что через их деревню ходят чужие люди. Нелегкий опыт научил, что безопаснее всего этих чужаков игнорировать.