Затерянный храм - страница 4

Кносский дворец уже не был тем лабиринтом из легенд, но в нем по-прежнему можно было потеряться. Однако Пембертон знал планировку лучше, чем кто-либо из живущих. Почти не слыша криков за спиной, он влетел внутрь и с края балкона сиганул в открытые руины внизу. Узкий проход привел его в подвал под комнатой, из которой он выбежал, а оттуда снова вывел на солнечный свет. Слева от археолога тянулись несколько длинных коридоров, но он не воспользовался ими и повернул направо. Здесь, из опасения потревожить развалины наверху, археологи почти не копали, но под большим двором все же отрыли на пробу несколько тоннелей. Один из них вел в дальний конец дворца. Если попасть туда, то можно будет добраться до восточных ворот и незаметно выйти среди деревьев на дне долины. По террасам над головой громыхали шаги, и Пембертон прижался к опорной стене. Если бы кто-нибудь заглянул вниз, археолог оказался бы как на ладони. Но никто не заглянул. В нескольких ярдах от Пембертона в стене чернела дыра. Он подбежал к ней и протиснулся внутрь. Дыра оказалась совсем узкой, и он несколько раз ушиб плечи о старые деревянные балки, крепившие потолок. Сквозь трещины сеялись тонкие струйки пыли, оседая в складках рубашки и попадая за воротник. Хуже всего было то, что Пембертон не мог оглянуться, чтобы посмотреть, не гонятся ли за ним. Он мог только упорно протискиваться дальше, толкая рюкзак перед собой, стремясь к маячившему в конце тоннеля маленькому квадратику света.

Наконец Пембертон добрался туда. Набрав в грудь побольше воздуха, пропихнул рюкзак — тот упал на пол — и протиснулся следом. Он оказался в шахте главной лестницы, в наиболее сохранившейся части дворца. Эвансу найденного было мало, он дополнительно украсил стены копиями фресок и нарисованными колоннами, и теперь лестница выглядела почти так же, как, наверное, и тридцать три века назад. Один лестничный пролет вел направо, во двор, а другой, слева, исчезал где-то внизу. Надо было попробовать спуститься туда…

Вверху, на лестнице, раздались чьи-то шаги. Не успел Пембертон пошевелиться, как из-за угла вышел человек и остановился на площадке. На археолога смотрел немецкий парашютист. Он слегка прихрамывал, может быть, после неудачного приземления, но автомат в его руках не дрожал.

— Was haben wir hier?^>[4]

Глаза на молодом лице округлились, когда он разглядел, кто перед ним. Он ожидал увидеть еще одного крестьянина или заблудившегося солдата, но никак не этого перепачканного очкарика — английского археолога.

— Was bist du denn fur einer? Englander? Soldat? — Он ткнул «шмайссером» в сторону Пембертона. — Spion?^>[5]

Археолог присел, обнял рюкзак обеими руками и закрыл глаза. Все напрасно, сейчас он умрет прямо здесь, и в лабиринте Минотавра появится еще один скелет. Пембертон вдруг как-то не к месту вспомнил обо всех могилах, которые ему пришлось вскрыть за время работы, и подумал: а вдруг после смерти его будут караулить души покойников, чтобы отомстить? Зато, может быть, он еще раз увидит Грейс.

В мрачной шахте грянул выстрел. К своему удивлению, Пембертон ничего не ощутил. Наверное, солдат промахнулся, а может быть, сам Пембертон уже умер. Ему показалось, что он ждет целую вечность — когда же наконец солдат покончит с ним? Не дождавшись, археолог открыл глаза.

Немец навзничь лежал на лестничной площадке, подошвы его башмаков были повернуты к Пембертону. Со ступеньки капала кровь. Пока археолог осознавал столь внезапную перемену, мимо промелькнула темная фигура. Перепрыгивая через три ступеньки, человек взлетел по лестнице, проверил пульс немца и обернулся. Он был не в военной форме, но держал в руке револьвер, а из-за голенища сапога у него торчало что-то, очень напоминавшее нож. Загорелое лицо было мрачным, словно человека что-то беспокоило.

Он внимательно посмотрел сверху на Пембертона:

— Вы король Греции?

Пембертон без всякого выражения глядел на своего спасителя. Солнечный свет проникал в узкую шахту с косыми тенями, обрисовывая крепко сжатые губы, обветренную кожу и щетину, которая позволяла предположить, что сегодня утром незнакомцу побриться не пришлось. В полумраке блеснули черные глаза.