Затерянный храм - страница 42
Мьюр стряхнул пепел в пепельницу у кровати.
— Прежде всего я хочу знать, какого черта там делали русские.
— Им нужна была табличка. Они почти до нее добрались. — Грант указал на комод, где на кружевной салфетке в круге света от лампы лежала табличка. — И твой шестьдесят первый элемент, что бы это ни было, им тоже нужен. И это не может не вызвать вопрос: что такого в этом элементе, что и янки, и Советы так хотят его заполучить?
Мьюр надменно посмотрел на него:
— Говорю тебе — я просто посредник. Тебе следовало бы задать другой вопрос: как они нас нашли?
Грант подлил себе вина из наполовину пустой бутылки на балконе и одним глотком выпил.
— В стране идет гражданская война. Кругом мельтешат советские военные советники. Половина населения поддерживает Фронт национального освобождения Греции.
— Эти, которых мы утопили, совсем не военные атташе, заблудившиеся в темноте. Они знали, что им нужно, как ты сам сказал, и знали, где мы находимся. Два дня назад мы сами и понятия не имели, где будем. Кто-то им сообщил. В этой комнате искать пятую колонну недолго.
Повисло тяжелое молчание, которое нарушила яркая вспышка и звонкий грохот, раскатившийся над гаванью. Грант, резко обернувшись, инстинктивно потянулся к бедру. Но это был всего лишь фейерверк, начало плотной канонады, которая разыграется, когда наступит полночь пасхальной субботы.
— Забавно, как эти традиции уживаются с христианством, — заметил Рид. — Идея отпугивать злых духов громкими звуками очень стара.
Он ни к кому персонально не обращался, и никто не обратил на него особого внимания. Марина пристально смотрела на Мьюра, примерно с таким же лицом, с каким она стреляла в русского на берегу. В этот раз Мьюр благоразумно держал свой пистолет при себе.
— Что ты сказал? — прошипела она сквозь зубы.
— Я сказал, что это странно — как ты вышла ночью прогуляться именно тогда, когда возле нашего лагеря нарисовались эти русские. Еще более странно, что ты пристрелила последнего из них прежде, чем он успел нам хоть что-нибудь рассказать. А потом, давай не будем забывать про твоего дорогого покойного братца.
— Он был не коммунист, — отрезала Марина. — Он был герой.
— Он был лучшим другом Коммунистической партии Греции.
— Потому что только она стремилась организовать сопротивление немцам, а все политики лишь хотели залезть к нам в карман. Алексею не было дела ни до Сталина, ни до диктатуры пролетариата, он хотел воевать с нацистами.
— А после них? Кто бы пришел потом?
— Какая разница? — Лицо Марины пылало ненавистью. — Сталин, Трумэн, генерал Скоби?>[21] Вы все хотели получить Грецию для себя. — Ее горящий взгляд был устремлен на Гранта, Мьюра и Рида. — Есть такая легенда: однажды женщины Лемноса собрались вместе и одним махом убили всех мужчин на острове. Пожалуй, это они хорошо придумали.
Она выскочила за дверь и захлопнула ее за собой. Хлопок на миг даже заглушил треск фейерверков на набережной.
Мьюр чиркнул спичкой по коробку:
— И черт с ней.
Грант посмотрел на него с отвращением:
— Ты же знаешь, что ее брат не был коммунистом.
— Ну, насколько это ее касается, — был. И она что-то скрывает.
— Она страшно злится из-за того, что случилось с ее братом.
— Тогда почему ты не сказал ей правду? Вино в бутылке еще осталось?
Грант взял бутылку с мускатом. Бутылка из погреба владельца гостиницы была покрыта пылью и не имела этикетки. Грант заткнул ее пробкой и катнул по полу в сторону Мьюра. Мьюр поморщился — ему пришлось тянуться, чтобы достать ее.
— Марина была знакома с Пембертоном, она знает археологию и умеет воевать. Этой ночью на берегу она, пожалуй, спасла наши шкуры.
— Протри глаза. Она убила этого русского, потому что у нее не было выбора. Если бы мы его взяли, он бы ее выдал.
Грант покачал головой:
— Не верю. Ей было бы удобнее пристрелить меня. Ты валялся у костра, Рид был безоружен, а табличку забрал русский. Они могли бы сесть в лодку и сейчас были бы уже на полпути к Москве.
По полу скрежетнул стул. Рид поднялся и поморщился — в него уперлись два сердитых взгляда.
— Я… м-м-м… подумал, не подышать ли воздухом.
— Нет, черт вас возьми. Мы вас и так чуть не потеряли. Никто не знает, сколько мерзавцев тут еще бродит. — Мьюр махнул рукой в сторону окна. Улица за окном была полна шума и света — горожане спешили в церкви на всенощную службу.