Затмение - страница 6

, или маску ведьмы [4] напялили бы. И в приличной семье не пришлось бы такое терпеть.

Котенок, к радости Агаты, выгнул спину и зашипел на вновь прибывшего.

— Ну, Джордж, — сказала она, — полагаю, теперь, став отцом восьмимесячного сосунка, ты чувствуешь себя намного значительнее. Как там его назвали, а? Слишком много Джорджей поразвелось со всеми этими королями. Помню время... — Она кашлянула. — Фу, дымище-то от огня. Мистер Уорлегган всё разбросал.

— На твоем месте я бы запер это существо в ее комнате, — сказал Николас. — И поставил бы караульного.

— Будь моя воля, — заметил Джордж, — ее завтра же выбросили бы в навозную кучу, и остальных, пожалуй, туда же.

— И какой же путь ты изберешь? — спросил Николас, прекрасно зная ответ.

Джордж бросил на отца изучающий взгляд.

— Путь человека, справедливо правящего городом. Когда крепость завоевана, жаркое может немного и подождать.

— Ты мог бы назвать его Робертом, — пропищал голосок из кресла. — В честь того, что со скрюченной спиной. Первого из нашего рода. Или Россом. Что скажешь насчет Росса?

У нее вдруг вырвался хрип, может из-за дыма, а может, оттого, что старая карга пыталась сдержать злобный смешок. Последнее казалось более вероятным.

Джордж повернулся к ней спиной, подошел к окну и выглянул наружу. Хотя у камина было тепло, в стороне от огня потоки холодного воздуха пронизывали мгновенно.

— Надеюсь, — сказал он, — что в скором времени эта дряхлая тварь распухнет до невозможности и лопнет.

— Аминь. И всё же, Джордж, насчет имен. Предполагаю, что вам с Элизабет пора уже обзавестись кое-какими мыслями по этому поводу. В нашем роду есть несколько хороших вариантов.

— Я уже решил. Решил еще до его рождения.

— До его рождения? И каким это образом? А если бы родилась девочка?

— Случившееся с Элизабет, — ответил Джордж, — могло убить их обоих, но теперь, когда всё позади, я чувствую некую силу — перст провидения, который будто указал и время, и место, и дату. Дата сыграла решающую роль — узнав, что мой ребенок родится в тот день, я выбрал имя. Будь это девочка, я назвал бы ее так же.

Мистер Уорлегган терпеливо ждал.

— И что это за имя?

— Валентин.

— Или Джошуа, — сказала тетя Агата. — Насколько я знаю, у нас в роду их было трое, хотя последний был паршивцем, можно и так сказать.

Николас с надеждой рассматривал струйки дыма, обволакивающие кресло старушки.

— Валентин. Валентин Уорлегган. Звучит неплохо, и язык не заплетается. Но ни в одной из семей не было никого с таким именем.

— Ни в одной из семей и не будет никого, подобного моему сыну. Совсем не обязательно, чтобы история повторялась.

— Да, да. Спрошу у твоей матери, как ей это понравится. Элизабет тоже участвовала в этом решении?

— Элизабет пока не знает.

— Но ты уверен, что имя ей понравится? — брови Николаса поползли вверх.

— Я уверен, что она согласится. Мы с ней сходимся во многих вещах, я и не надеялся, что так будет. Она согласится с тем, что наш союз особенный — старейшего дворянского рода и новейшего, и что плод такого союза должен смотреть в будущее, а не в прошлое. Нам просто необходимо совершенно новое имя.

Николас, покашливая, отодвинулся от клубов дыма.

— Тебе не избавиться от фамилии Уорлегган, Джордж.

— Отец, у меня никогда не будет ни малейшего желания от нее избавляться. Ее уже уважают и боятся.

— Как скажешь... Уважение — это то, на что мы должны опираться, страх — это то, от чего мы должны избавляться.

— Дядя Кэрри не согласился бы.

— Ты уделяешь слишком много внимания Кэрри. Кстати, что за дела ты с ним обсуждал на прошлой неделе?

— Да так, ничего особенного. И всё же, отец, мне кажется, что ты проводишь слишком тонкую грань между уважением и страхом. Одно переходит в другое, и наоборот. Ты не можешь разделить два настолько близких чувства.

— Порядочность в делах влечет за собой первое.

— А непорядочность — второе? Да будет тебе...

— Не непорядочность, а скорее злоупотребление властью. Ну вот, сейчас ты скажешь, что я читаю тебе нотации. И всё же мы с Кэрри никогда не сходились во мнении об этом. Ответь, чью фамилию ты хочешь для своего сына?

— Твою и мою, — невозмутимо ответил Джордж. — Именно ее он и будет носить. И будет идти по моим стопам, как я шел по твоим.