Затор на двадцатом - страница 12

стр.

Так прожив почти полвека, он никогда не имел постоянной работы, не получил никакой специальности и знал цену копейке — жил всегда очень скромно.

Война почти не коснулась его. Он провел ее в деревнях у «теплых» мужиков. Когда Советская Армия освободила Западную Белоруссию от фашистских захватчиков, он работал у одного кулака — вместе с его сыном заготавливал бревна для постройки нового дома.

На лесоучасток он пришел, прослышав про хорошие заработки. С большими трудностями он продержался на лесоучастке первый месяц. Работая от случая к случаю, он не мог привыкнуть к дисциплине. Его тянуло в местечко, к легкой работе, к свободной жизни, чтобы он мог день работать и два отдыхать, или, еще лучше, помочь выкатить из чайной порожние пивные бочки, закатить туда полную, принести поварихе пару ведер воды — и, смотришь, уже кружка пива и тарелка супа стоят на столе…

Однако продержался, потому что надо было ждать расчета. И ждал он его с нетерпением. В тот день он старательно сложил в котомку свои небогатые пожитки, заодно запихнув туда новую седелку, несколько кожаных ремней, новые веревочные вожжи и с полдесятка супоней. Уйти он собирался после полуночи.

Рассчитывали рабочих вечером. Дубовик стоял в очереди и терпеливо ждал, когда его вызовут. Он заранее представлял себе легкую жизнь в местечке, соображал, кому можно будет продать седелку и вожжи, потом полежать с неделю на печи у старой Прокопихи, которая жила в его хате.

Когда его наконец вызвали, он медленно подошел к кассиру. Тот так ловко защелкал костяшками счетов, что Павел даже ухмыльнулся.

— Тебе триста рублей, Дубовик. Распишись.

— Три-и-ста! — удивился Павел и, разинув рот, взглянул на кассира.

— Что, мало? Я, брат, считаю согласно нарядам. Не веришь — пересчитаю.

Павлу хотелось сказать, что не надо пересчитывать, что триста рублей вовсе не мало, а даже много. Главное — он боялся, что кассир, может, действительно ошибся и насчитал ему больше, чем положено, а вот теперь пересчитает и… Павлу стало жарко.

Кассир снова защелкал костяшками, но уже медленнее, и наконец сказал:

— Ну вот, пожалуйста, смотри — триста. Зря ты меня задерживаешь.

Он отсчитал Дубовику триста рублей новенькими хрустящими пятерками: их на столе лежала целая горка. Павел взглянул на свои огромные шершавые руки, в которые въелась грязь пятилетней давности, и несмело взял со стола свой заработок.

Он не положил деньги в карман, а нес в руках и все повторял:

— Говоришь — триста… Гм… Если триста, то это, братец, триста… Гм…

Такой суммы за один раз он никогда не получал, и это его взволновало. Так он и пришел в дежурку, не положив деньги в карман.

В дежурке никого не было. Дубовик зажег лампу, сел у столика и пересчитал деньги. Их было ровно триста. Он положил их на столе и долго смотрел на них. Потом дрожащими пальцами отсчитал двадцать пятерок и засунул их в карман. Остальные завернул в газету, потом в тряпку, вытащил из-за пазухи толстый кожаный бумажник и запихнул туда деньги. Потом поднял с полу свою котомку, развязал ее, вынул седелку, вожжи, ремни и супони и развесил их там, где они и были, пока не попали к нему в котомку.

В ту ночь ему плохо спалось, и, может, это была первая такая ночь в его жизни.

Назавтра он вышел на работу. Так и потекла жизнь Павла Дубовика на Яневском лесоучастке.

Теперь он отказывал себе почти во всем. Питался только хлебом и дешевыми конфетами, запивая их холодной водой. Сахар он не покупал, считал, что это невыгодно. Но каждый день у него была своя радость, непонятная другим, — ожидание получки.

2

Начальник Яневского лесоучастка Жаровин только что вернулся из леса. На крыльце конторы он долго отряхивал снег с воротника пальто и с шапки и недовольным голосом бормотал:

— Ну и валит без конца, чтоб на него холера… Ну и валит…

Снег действительно валил без конца, влажный и густой. Подметальщикам на автотрассе хватало работы: машины буксовали и простаивали в дороге; график ломался. А тут еще нехватка людей: пятнадцать лучших рабочих пришлось отправить на курсы механизаторов.

Жаровин, не раздеваясь, прошел в контору лесоучастка, остановился у двери своего кабинета и спросил у статистика: