Затворник из горной твердыни - страница 2

— Добро пожаловать, — приветливо произнес он, уже вполне оправившись.

Они улыбнулись ему в ответ чистосердечно, без малейшей тени превосходства. Выбор антикварных товаров — самый богатый на всем Побережье — несколько ошарашил их. Это не ускользнуло от его внимания, и он почувствовал благодарность к ним. Они знали толк в хороших вещах!

— У вас великолепные образцы, — сказал молодой человек.

Чилдэн непроизвольно поклонился.

В их глазах отражалась не только доброжелательность, но и восхищение произведениями искусства, которыми он торговал. Они как бы благодарили его за возможность наслаждаться лицезрением таких высоких образцов искусства, прикасаться к ним руками, внимательно изучить их, перекладывать с места на место, даже ничего не покупая. Да, подумалось ему, они ясно себе представляют, в какой магазин попали. Это не какая-нибудь халтура для заезжих туристов, не дощечки из красного дерева с надписью «Мьюрвудс, Приморский округ, ТША», не потешные рекламные надписи или девичьи кольца, не почтовые открытки с видами мостов… Какие у нее глаза! Большие, темные. Я мог бы легко влюбиться в такую девушку, — подумал Чилдэн. И какой трагичной стала бы тогда вся моя жизнь — будто она и без того еще недостаточно тяжела! Черные волосы, прибранные в модную прическу, покрытые лаком ногти, мочки ушей, чуть оттянутые длинными медными сережками ручной работы.

— Ваши серьги, — пробормотал он. — Вы их, наверное, здесь приобрели?

— Нет, — ответила девушка. — Дома.

Чилдэн понимающе кивнул. Здесь не было места современному американскому искусству. В таком магазине, как у него, могло быть представлено только прошлое.

— Вы здесь давно? — спросил он. — У нас, в Сан-Франциско?

— Даже потерял счет времени, — ответил парень. — Работаю в комиссии по планированию жизненного уровня экономически неблагополучных районов.

Лицо его сияло гордостью. Он не имел никакого отношения к военным. Не был одним из жующих жвачку плохо воспитанных призывников с характерными жадными крестьянскими лицами, одним из тех, что шатаются по Маркет-стрит, с отвисшими челюстями, глазея на непристойные рекламы, афиши секс-кинотеатров, на стрелковые тиры, на дешевые ночные клубы с фотографиями блондинок не первой молодости, зажимающих морщинистыми пальцами голые соски и зазывно глядящих на прохожих; на грязные трущобы, из которых доносятся душераздирающие вопли джаза; на покосившиеся бараки из жести и фанеры, выросшие повсюду как грибы, еще до того, как на город упала последняя авиабомба. Нет — этот человек принадлежал к элите. Культурный, образованный, пожалуй даже в большей степени, чем мистер Тагоми, который был высокопоставленным чиновником одной из главных торговых миссий на тихоокеанском побережье. Тагоми был уже немолодым человеком — его взгляды и вкусы сформировались еще во времена военного правительства.

— Вы хотите приобрести произведения американского народного искусства в качестве подарка? — спросил Чилдэн. — Или чтобы украсить свою новую квартиру?

Если бы только оказалось верным его последнее предположение… Сердце его екнуло.

— Вы совершенно правы, — подтвердила девушка. — Мы начинаем обставлять квартиру. Вы могли бы помочь нам?

— Несомненно. Мы можем встретиться у вас дома, — предложил Чилдэн. — Я захвачу с собой несколько баулов с образцами. В любое удобное для вас время. В этом ведь и заключается моя работа.

Он потупил глаза, чтобы не выдать свое страстное желание побывать у них в доме. Здесь, пожалуй, пахло не одной тысячей долларов.

— Вот сейчас, — продолжил он, — я как раз ожидаю обеденный стол из Новой Англии, кленовый, без единого гвоздя — весь на деревянных шпунтах. Невообразимой красоты и эстетической ценности. И зеркало времен войны 1812 года. А еще предметы художественных промыслов аборигенов, например, целый комплект ковровых дорожек из козьей шерсти, выкрашенных растительными красителями.

— Мне лично, — вступил в разговор мужчина, — больше по вкусу городское искусство.

— Да, сэр, — с жаром подхватил Чилдэн, — послушайте, есть у меня одна роспись на досках, состоящая из четырех секций, — оригинальное произведение времен освоения Запада, изображающее Горация Грили. Предмет мечтаний коллекционеров.