Затворник - страница 37

— Пока не знаю. — ответил Рассветник — Нам надо наше дело закончить. Надеялись здесь его закончить — видишь сам, не получается. Теперь думать будем, что да как.

— Понятно. Ну, если все же соберетесь туда, так дайте мне знать. Весточку с вами передам.

— Хорошо.

С тем и расстались. Орлан с боярами поехали в детинец, Рассветник с товарищами и Пилой — на гостиный двор.

— А мне теперь что делать? — спросил по пути Пила.

— Ты сегодня с нами ночуй, — ответил Рассветник — а завтра езжай себе. Денег за хлопоты мы тебе дадим…

— А вы если Краюху найдете, может дадите знать?

— Не знаю, когда и где теперь он найдется. — ответил Рассветник, чуть подумав — Но если сможем дать весть, то дадим, обещаю.

— Только ты сам-то пока не унывай слишком. — сказал Коршун — Неизвестно ведь еще, что с твоим Краюхой случилось на самом деле. Может пообретается где-нибудь, да и вернется.

— Да, может быть… — не очень уверенно согласился Пила.

Уже почти в темноте невезучие сыскники доползли до трактира, усталые и голодные — отложенный утром завтрак так и не состоялся, а за весь день им удалось перехватить на ходу только пару кусков хлеба.

Поручили на въезде лошадей конюхам, и пошли в хоромину. Здесь Красную Рубаху уже сменил другой «захозяина» — пониже ростом и щупловатый, но такой же шустрый и услужливый. Едва завидев гостей, показавшихся в сенях, он чуть не бегом кинулся к ним с другого конца полупустой столовой, успевая, опять же, на ходу раскланиваться:

— Милости просим, милости просим, добрые господа! — затараторил он, блаженно улыбаясь и тряся козлиной бороденкой — Изволите ночевать у нас остаться, или поужинать?

— Места мы с утра заняли. — сказал Коршун, шедший впереди — Жрать пусть несут, и побольше!

— Один миг, господа, один миг! — ответил управляющий, и указав гостям жестом на места за столами, засеменил в кухню.

— Бурдюки! Бурдюки! — кричал он на ходу.

Пила и четыре витязя расселись вокруг стола. Через несколько минут в зале появилась полная немолодая женщина, одетая по-простому. Задница служанки была такой величины, и так колыхалась при ходьбе, будто под юбку ей спрятали два огромных бурдюка с водой. На вытянутых рука она несла массивный деревянный поднос. Перед путниками оказались на столе большой горшок с печеной картошкой, каравай белого хлеба, караси на сковороде с кипящими сливками, нарезанное толстыми ломтями сало, соленые грибы с маслом, окрошка, квашеная капуста, лук, зелень…

— Пирогов подать, господа? — спросила разносчица.

— С фем пивоги? — шамкал набитым ртом Коршун.

— С мясом, с капустой, с ягодами…

— Тащи с мясом, с капустой и с ягодами. И сметаны неси еще, и огурцов… Давай!

Женщина ушла на кухню, и через минуту вернулась, неся в каждой руке по кувшину — в одном оказался брусничный морс, в другом душистый горячий травяной отвар с медом. А еще через четверть часа и горячие пироги последовали.

Пиле не впервой было провести день без крошки во рту, но никогда еще такой сильный голод у него не случался одновременно с таким количеством еды на столе. Челюсть вертелась точно жернов, перемалывая то, что загребущие руки отправляли в рот, а брюхо все требовало еще и еще. Однако спутники Пилы в своих походах и странствиях тоже не были избалованны постоянством трапезы, и от него не отставали. Хруст и чавканье стояли на всю столовую. Какой кусок не успевал смахнуть со стола один, тот хватал другой — и только его и видели. Лишь хлеб Рассветник брал осторожно, разламывал руками и передавал ломти товарищам.

Харчевня быстро заполнялась гостями. Ворота по приказу Борца отворили, и все люди, что приехали сегодня к городу и с утра ожидали под стенами, теперь потянулись на постоялый двор. Управляющий скакал туда-сюда, встречая все новые и новые кампании, развешивая поклоны без счета и раскидывая прислуге указания. Бурдюки, и еще одна служанка с ней, только и успевали разносить еду по столам. На невысоком помосте у стены, напротив входа в зал, появился сам хозяин трактира — огромный пузатый купчина с блестящей лысиной, голым двойным подбородком и толстенными губищами.