Затворник - страница 49

— Да, вся Степь, от Янки до самого Беркиша в руках Ыласы. Держит он ее крепко — так, — добавил Молний — как нашу землю держал Затворник.

— Он здесь причем? — спросил Расветник.

— А вот что: — сказал Молний — Этот Ыласы вышел из самых мелких степных князьков, одолел других владык, что были много его сильнее, и целой страной завладел — как?

Все молчали, глядя на Молния.

— Ыкуны, с кем я говорил в Остроге-Степном, все твердят одно: Ыласы начал возвышаться, когда у него появились новые советники. Этих новых те, кто от Ыласы из Дикого Поля бежал, ненавидят больше, чем его самого, и так говорят, что все беды там начались, когда они появились. Они за каганом ездят по степи в черных кибитках, и черные шатры себе разбивают, поэтому и цвет его черный — на шапках у воинов, на бунчуках, и везде. Откуда они взялись, кто такие — все только плечами пожимают. Но с ними он всю свою силу забрал. С ними стал своим отрядом, всех сотня-другая всадников, побеждать целые рати, а с войском — уже и всю степь завоевал. Они, эти «быръя» — славные воины, его людей и учили, и на бой вели, и совет с каганом держали. А главное, они — так все в один голос говорят — если не сами демоны-мары то уж точно — сильные и злые колдуны, и мары им служат.

А еще все говорят, что эти быръя называют себя былыми слугами Ясноока.

— Затворника? — переспросил Рассветник.

— Злыдни! — сказал Коршун — Да может ли такое быть!

— Почему не может-то. — сказал Рассветник — Если один здесь, а другие в Хворостове, в Честове, так почему в Степи других не может быть.

— Не знаю, братья. — сказал Молний — Я сам в степь соваться разведывать не посмел, а решил сперва посоветоваться с учителем. Но по тому, что о них говорили, все выходило точно как мы с вами видели — и в позорные годы, и потом. Поскакал я обратно на Белую Гору, рассказал Старшему все как слышал и как видел, а он послушал, и сказал только, что все так и есть. Злыдни, говорит, точно в Диком Поле воду мутят. Я его спросил, откуда знает, а он сказал: «знаю» Беда, говорит, у порога, надо встречать готовиться.

— И что? — спросил Рассветник.

— Ничего больше не сказал. Поблагодарил меня, и предложил отдохнуть. На другой день отправил Козла, это другого нашего брата — пояснил Молний Пиле — в Засемьдырье, до князя Смирнонрава, а меня просил при себе пока остаться. Я говорю — зачем, дел мол, то ли, нет. А он мне: «как знать, может будет для тебя здесь дело» Да опять так и случилось. Позвал меня к себе как-то раз, и говорит: «Поезжай на закат, разыщи Рассветника с Клинком. Расскажи им все, что в сам слышал в Остроге-Степном. Скажи, что злыдни набрались большой силы в Диком Поле. Да еще добавь, что теперь они ведут кагана Ыласы, со всеми его ордами, на ратайскую землю»

— Что? — переспросил Рассветник. Коршун чуть привстал. Клинок промолчал и не шелохнулся, лишь смотрел на Молния своим пристальным холодным взглядом.

— Учитель такое сказал: Затворник, пока Светлый его не зашиб, успел сказать, будто увидит смерть нашей земли в огне и крови. А злыдни теперь, как он сказал — так хотят сделать, и поведут великую силу ыкунов сперва на Каяло-Брежицк, а куда потом — Небо знает. Найди, говорит, братьев, и спеши с ними туда. Там теперь надо быть.

Коршун сел обратно на лавку, и будто задумался.

— Что? — спросил его Клинок.

— Ничего. Сказано — надо там быть, значит там и будем.

— Значит, добро. — сказал Молний — Все поедем.

— Да. — сказал Рассетник — Пильщик пусть веприна коня пусть берет.

— Кто? Я? — удивился Пила.

— Ну да. Ты с нами не поедешь, что ли? — спросил Рассветник.

— Я-то?

— Ты-ты, кто же еще. — сказал Коршун.

— Да я-то поеду… — мгновение подумав, сказал Пила.

Утром Рассветника с товарищами зашел навестить Орлан. Компания завтракала, и Рассветник предложил молодому боярину разделить трапезу.

— Благодарю. — сказал Орлан, присаживаясь, и поглядывая на Молния — Вас, я вижу, прибавилось?

— Это наш брат, Молний. — сказал Рассветник. Разломав руками каравай, он протянул одну часть Орлану, а другую стал делить между остальными — Молний вместе с князем Светлым и нашим учителем спускался убивать Ясноока, в его нору. Мы ему как себе верим, и ты можешь на него во всем положиться.