Завещание каменного века - страница 29
- Да, можно вообразить, насколько все, увиденное им, преображается в его сознании!
- Он даже не представляет, как на самом деле выглядим мы и место, куда он попал.
- Что ж, тогда счастливого пути, Олесов! Возвращайтесь.
И старейшина подал мне руку. Это была крепкая, мускулистая рука.
Итак, скоро я вернусь на Землю, в свое время. Каким образом они сделают это, меня не занимало. По-настоящему меня ошеломило другое. Выходит, все, что я вижу сейчас, на самом деле- плод моего искаженного воображения.
- Ничего поразительного, - вразумлял меня Итгол, пока мы шагали по неустойчивому полу в еще одной улиточной раковине, - в природе существует множественность представлений о реальности окружающего мира.
Мы очутились в склепе. Здесь все было изумляюще надежно и прочно, кал сама вечность. Из стены вышел косолапый человечек. Итгол что-то сказал ему. Тот взмахнул рукою.
Теперь я уже понимал - человечек, это в моем воображении, а каков он на самом деле- мне неизвестно.
Где-то в глубине сильно загудело, каменный пол, который только что казался надежным, как пьедестал мироздания, - разверзся. Откинулись тяжелые створы люка - оттуда с гудением вырвалось пламя, потом выползла клеть. Человечек подождал, когда она установится вровень с полом, и распахнул дверцу. Внутри клеть походила на кабину подъемного лифта.
Человечек поднес ладонь к пламени - оно послушно отступило книзу. Он опусчал руку до тех пор, пока вход в кабину не открылся полностью.
Я кинул последний взгляд на Игару, Итгола и Эву. Я был благодарен, что они пришли проводить меня.
И шагнул в пламя. Как-то вдруг заныли все раны, полученные мною: следы от наручников, удары в грудь и плечо…
Позади наглухо захлопнулась дверца - меня опрокинуло и закувыркало в потоке времени…
- Прощай, Олесов! - донесся Эвин голос.
- О-ле-со-о-о-о-в!!!… - слышалось мне.
Я попробовал шевельнуть онемевшей рукой - от боли едва не закричал. Казалось, мои руки все еще стиснуты наручниками.
Кто-то влажными ладошками колотил меня по щекам.
- Живой! - над ухом прогремел голос Деева - старшего нашей группы.
На помощь явился Грибков. Вдвоем выволокли меня из-под камней и снега. Я кое-как прочихался - нос напрочь был зашпаклеван снегом.
Как я узнал после, снежный оползень утащил меня одного - слизнул, как букашку. Остальные сверху видели, как я бултыхался в снежном вихре. Вслед за первой лавиной начали обламываться снежные наметы вдоль всего кара. Грохот не утихал в течение доброй четверти часе. Внизу клубилась метель.
Разыскивать меня было почти безнадежно: сотни тонн снега и камня обрушились на дно кара - внизу образовалась настоящая гора Разрыть ее мог разве что полк саперов. Если бы меня занесло туда, мое дело было бы пропащим. Приземистая, кривостволая инвалидная лиственница, прилепившаяся на почти отвесном склоне, задержала несколько глыб. Они нагромоздились на нее, обломили вершину - но комель устоял. Сюда-то и зашвырнуло меня. Тугой снег смягчил удары камней, которые катились поверх образовавшегося сугроба. До подножия оставалось еще добрых триста метров.
Здесь меня и нашли ребята. Место выдай мой берет, повисший на сучьях дерева.
Горы и небо одного цвета - черно-синие. И все же ломаная грань, разделяющая обе тверди, хорошо заметна в ночи. Взгляду отпущена узкая полоса звездного неба - наш костер разложен на дне ущелья.
Интересно все-таки, из какого места галактики я только что прибыл? Может быть, из того вон созвездия?
Чай горячий - кружку невозможно держать в руке. Да еще рана саднит, будто совсем свежая. Рана! Я чуть не вскрикнул: вот же оно, доказательство.
Аптечка - в моем рюкзаке. Запахло йодом. Деев умеет делать все. Только по лицу видно, что ему жаль расходовать бинты - на меня ушла едва ли не половина наших запасов, рассчитанных на весь поход. До сих пор в бинтах не было надобности, но Деев запасливый и расчетливый мужик. Ручаюсь, где-нибудь в кармашках его рюкзака припрятан НЗ. Так что зря он скупится.
- Шрамы какие-то странные, - замечает Грибков, пристально разглядывая мою руку.
«От наручников, олухи!» - хочется крикнуть мне, но я молчу.