Завещание каменного века - страница 4
- А мне говорили - тридцать миллионов, - едва выговорил я жуткое число,
- Вам действительно называли это число! - усомнился он.
Я припомнил вереницу нулей, которые вообразились мне тогда. А ведь числа никто не называл вслух.
Я рассказал ему, как было.
- Очень странно! - сказал он. - Это для меня безразлично - минута ли, тысяча лет. Но для вас…
Я рассмеялся, такой у него был озабоченный вид. Будто ему и в самом деле не все равно, сколько времени пролежал я во льду.
Из его рассказа я уяснил, что нахожусь в мире, ничуть не похожем на родную Землю. Люди здесь живут не на поверхности планеты, а внутри. Цивилизация Земтера насчитывает около двадцати тысячелетий. Во всяком случае, никаких исторических документов древнее этого времени не известно. (Должен заметить, что единицы измерения у них были другими, но у меня в уме они сами собою, без каких-либо усилий с моей стороны, переводились в привычные часы, килограммы, метры).
- После каменных топоров и орбитальных ракет прошло двадцать тысячелетий, - говорил Итгол.
- Позвольте, - перебил я. - Между каменным топором и орбитальной ракетой - пропасть! Разве можно ставить их рядом?!
- Принципиальной разницы между каменным топором и первобытной ракетой на радиоактивном топливе нет: то и другое доступно людям при зародышевых знаниях о строении мира.
Он сделал попытку растолковать мне главнейшие достижения наук Земтера, говорил о хомороидах пространств, о вакуум-клице, об их постоянной взаимосвязи с числом единиц в балансе израсходованной информации… От всей этой мешанины у меня закружилась голова.
- Видимо, вам не понять этого, - сказал он. - Но проще объяснить вряд ли возможно…
Итгол настороженно прислушивался к тому, что происходит в коридоре. Оставаться долго в палате было для него опасно. Прежде чем уйти, он сказал:
- На днях вас выпишут из лечебницы. Я уже знаю заключение медицинских экспертов: вы признаны вполне нормальным человеком и поэтому будете пользоваться всеми правами гражданина Земтера. Вы сможете выбрать себе жилище в любом секторе на любом из двухсот тридцати шести этажей. На днях я повидаюсь с вами.
С этими словами он встал и вышел из палаты. Я кинулся к двери вслед за ним - он забыл сказать, каким образом я должен буду сообщить ему о себе.
Прошло не больше пяти секунд. До ближайшего поворота коридора - не менее ста метров. Но Итгола в коридоре уже не было.
Итгол не ошибся: через день меня пригласили в канцелярию. Чиновник вручил мне жетон - земтерское удостоверение личности.
Я имел право поселиться где угодно: не занятых помещений хватало всюду. Но прежде я решил осмотреться.
Просторные пешеходные туннели соединяли смежные этажи. Туннели были безлюдны, как вокзалы метро в ночные часы. Полотно движущейся дороги скользило безостановочно вдоль наклонных каменных галерей.
Принципиально в этом способе сообщения не было ничего нового, если, правда, не учитывать масштабов, - земтерский метрополитен обнимал целиком всю планету. Но грандиозность технических сооружений давно уже перестала меня поражать. Вообще, изумление, которое якобы испытывает человек перед величием техники, всегда преувеличивалось. По-настоящему можно удивиться один-два раза, а после все воспринимается уже как должное. Взять хотя бы поколение наших отцов и дедов: при их жизни совершился переход от лучины и керосиновой лампы к огням гидростанций, от конной упряжки к электровозу и воздушным лайнерам. А кто особенно поражался этому? Никто. Разве что журналисты…
Если разобраться, я и сам принадлежал к поколению, на чьих глазах происходила техническая революция. А что сильнее всего затронуло мое воображение? Тайна!
Я застал мир тихим и патриархальным. Вернее, таким он предстал мне: я родился в захолустном городишке, который, сколько бы ни кичился своим местоположением, сколько бы ни наговаривал на себя лишнего, на самом деле прозябал на задворках истории - главные события века развертывались вдалеке от него. Улицы моего детства были покрыты травой, а не задавлены асфальтом, как стало позднее. Катыши лошадиного навоза доставляли усладу воробьям, а зимой ими можно было кидаться вместо камней. Первое мое знакомство с чудом произошло на ближнем углу нашей улицы. К тому времени я уже видел аэроплан и автомобиль, но не они поразили меня.