Завхоз снова в игре! - страница 8

Борисов озадаченно кивнул. Он уже успел узнать, что находится в великой Темной Империи (какой дурак добровольно назовет себя так?), ведущей войну с какими-то «подлыми аликванами», а также с детьми богов. Последние спустились на землю, чтобы развлекаться боями, пирами и сражениями, и они развлекались. Их убивали, но дети богов воскресали и снова шли в бой, веселые и беспечные.

В общем, шансов, по мнению Борисова, у Империи просто не было.

— Хотят добраться до богатств Сойли, но хрен Тавоса им по роже! — весьма эмоционально воскликнул Мыгр.

Собственно, это было самое сильное проявление чувств со стороны орка (не считая насмешек над «мясом»), которое Борисов видел от Мыгра. Сойль — столица провинции Раахад, в которой, собственно и очутился Борисов, когда его сцапала стража и приняла за дезертира. Смысл действий детей богов был ясен — пока лучшие войска Империи далеко, пробраться и пограбить, сбив пограничную стражу и крепости.

Но при всем понимании, стоять на пути у детей богов Борисов совершенно не желал. И сражаться за Империю тоже что-то не хотелось. Федор Михайлович уже размышлял над вариантом, в котором он откроет ворота детям богов, убив трех зайцев одним ударом, но… он просто не смог бы открыть ворота.

— А что насчет подкреплений? — спросил Борисов.

Мыгр посмотрел на него подозрительно, но Борисов опять изображал тупого и преданного бойца, желающего лишь выжить, и потом радеющего за оборону (изображать борца за дело Империи было бы глупо, не с теми обвинениями, с которыми прислали Борисова, так что он избрал вариант «хочется жить»).

— Ну, вас же прислали, — скривился орк.

Больше он ничего не сказал, но Борисову и этого хватило. Империи то ли крепко давали по сусалам, то ли всем было просто не до Ветреной, но особых подкреплений можно было не ждать в ближайшее время. Дальнейшая арифметика была проста и незамысловата — дети богов атакуют каждый день, скоро защитники у крепости просто закончатся, и она будет взята штурмом. Даже если неведомая фигня, хранящая Борисова, спасет его от ран, спасти его от нового заключения — теперь уже у детей богов — она не сможет.

В общем, надо было переходить на сторону врага и как можно скорее.

Крепость тем временем наполнялась хозяйственной беготней — и страшнее всего Борисову стало от того, что беготня шла привычно. Не соврал, значит, Мыгр, насчет ежедневных нападений. Погибать Борисову было не привыкать, и жертвовать своей жизнью тоже, но погибать куском мяса совершенно не хотелось — от того и закрадывался в его душу страх, подталкивая действовать.

Дети богов, во всяком случае по той информации, что удалось раздобыть Борисову, тоже панацеей не являлись. Вспыльчивые, импульсивные, кровожадные, постоянно гоняющиеся за удовольствиями, деньгами, редкими вещами и битвам — кто был для них Борисов? Да никто. А для Темной Империи он был дезертиром, мясом, практически заключенным или сосланным в штрафную роту искупать кровью преступления, которых не совершал.

Принцип меньшего зла в действии.

На следующий день, едва прозвучал сигнал тревоги, как Борисов ощутил душевный подъем. Скоро вся эта вонючая и потная тягомотина закончится! Он бежал вместе со всеми, и прокручивал в голове, в сотый раз, свои действия. Помочь тем, кто залезет на стену — показать свою не враждебность атакующим — и затем отступить вместе с ними. План был крайне зыбким, и включал в себя такие ненадежные элементы, как прыжок со стены — с упованием, что он не разобьется, а отделается лишь болью — и отступит вместе с детьми богов, которые видели его помощь.

Главное — вырваться из крепости и не погибнуть сразу!

— Банзай! — взвизгнул Борисов, нанося удары щитом влево и вправо.

Жалкая имитация строя рассыпалась, враг оказался рядом, и Борисов сделал подсечку шваброй Мыгру, подставив того под удар. Меч вонзился в грудь орка, и Мыгр захрипел, выплевывая слова вместе с кровью:

— Предатель!

Новый статус: Враг Империи! Все имперцы относятся к вам враждебно!

— Что? — опешил Борисов, перед глазами которого выскочило сообщение.

Соседи, подчиненные Борисова, развернулись и напали. Борисов ухватил меч Мыгра, едва подняв, и сумел ранить одного, затем пинком отправил в полет другого. Мысленно порадовался, что не стал ни к кому привязываться и дружить.