Завоевательница - страница 14
— Мы планируем заниматься сахарной плантацией, — продолжил Иносенте. — Дела на ферме в Кагуасе и так идут хорошо, а гасиенда на другом конце острова заброшена и должным образом не эксплуатируется.
— Согласно приведенным здесь данным, — Рамон полистал бумаги, — сахарного тростника на Пуэрто-Рико стирают в пять раз больше, чем на других островах. В пять раз, папа!
— И все это вы нашли в отчетах Флинтера? — Эухенио никак не мог выкинуть из головы образ чванливого полковника, выдающего себя за эксперта по сельскому хозяйству.
— Книга представляет собой всеобъемлющее исследование, — настаивал Иносенте. — Его рекомендации европейцам, которые хотят поселиться на острове, четко сформулированы и обоснованны.
— Мы рассчитываем через пять лет начать получать прибыль, — сказал Рамон.
— Но ни один из вас в жизни и кустика не посадил.
Рамон улыбнулся:
— Мы будем управлять людьми, которые станут выполнять все работы.
Эухенио поднял глаза на сыновей и увидел на их сияющих лицах азарт и нетерпение. Многие годы не замечал он за близнецами такого энтузиазма.
— Вы в курсе, что плантацию обрабатывают рабы?
— Да, папа, мы знаем, — ответил Иносенте. — Однако там другая ситуация, нежели на Кубе или Ямайке, где трудятся одни рабы. На Пуэрто-Рико им помогают поденщики.
— Тем не менее вы будете использовать рабский труд.
— Мы планируем освободить их, как только представится возможность. Вероятно даже, сразу после первого урожая, — пообещал Иносенте.
Эухенио догадался, что эта мысль осенила сына по ходу разговора. Рамон взглядом выразил брату признательность.
— А ты… — Эухенио повернулся к Рамону, — ты скоро женишься на сеньорите, которая привыкла жить в полном комфорте. Не все женщины так легко приспосабливаются к новым условиям, как ваша мать.
— Ана не только поддерживает это решение, — возразил Рамон, — но и стремится в Вест-Индию не меньше нашего.
— Именно она нашла книгу Флинтера в испанском переводе, — сказал Иносенте.
— Она изучала историю, — добавил Рамон. — Ее предки…
— У нее там есть родственники?
— Сейчас нет. Но жили раньше.
— Основная часть ее семейного состояния, — вступил Иносенте, — нажита в Вест-Индии.
— Члены ее семьи были торговцами и плантаторами и вернулись домой богачами. Ана знает, что ее ждет! — заявил Рамон с гордостью.
— Мы вернемся в Испанию, обогащенные практическим опытом ведения дел, — продолжал убеждать отца Иносенте.
— …и сможем лучше управлять «Маритима Аргосо Марин», — подвел итог Рамон.
— А кто будет заниматься делами компании все это время?
— Вы вместе с управляющими и агентами, — ответил Иносенте.
— У вас была бурная, интересная жизнь, — сказал Рамон. — Мы молоды и сильны, но ничего еще не испытали. Разве не вы нам это говорили? Мы хотим сами выбрать свой путь, отец.
— И еще, папа, — добавил масла в огонь Иносенте, — мы хотим, чтобы вы нами гордились!
Леонора и слышать не желала об отъезде сыновей.
— Мы умрем в одиночестве! — воскликнула она, когда Эухенио сообщил о решении близнецов. — Я хочу жить рядом с мальчиками, стать бабушкой их детям. Мне не нужен еще один аванпост. Мне нужен нормальный дом. Разве это такое уж странное желание после стольких лет скитаний по лагерям и хибарам?
Наконец нашли компромисс: на Пуэрто-Рико отправятся все вместе. Эухенио пришлось отложить свою мечту о ферме и разведении лошадей и боевых быков. Было решено, что они с женой и племянницей обоснуются в доме в Сан-Хуане. Эухенио будет управлять судоходной компанией из столицы и проводить выходные на ферме в близлежащем городке, как делал Родриго. Рамон и Иносенте займутся сахарной плантацией на другой стороне острова. Через пять лет вся семья сможет вернуться в Испанию, обеспечив себе приличный доход и периодически наведываясь на остров или, еще лучше, продав пуэрто-риканскую собственность, которая к тому времени значительно поднимется в цене. Кроме того, Рамон, женившись на Ане, а Иносенте — на Элене (через год, когда она получит наследство), смогут избежать поводов для раздоров, поскольку будущие невестки лучшие подруги. Эухенио похвалил сыновей за такую предусмотрительность.