Завоевательница - страница 33

— Да. Большинство плантаторов оставляют немного мелассы и изготавливают спиртные напитки для собственного потребления, но основная часть продается винокурням со специальным оборудованием, которые перерабатывают сырье в больших объемах и поставляют продукцию на рынок.

Плантация долгие годы находилась в запустении, и все механизмы устарели. Ветряная мельница стояла на недостаточном возвышении, и ее огромные лопасти нуждались в починке. Варочное отделение, цех рафинирования, все подсобные сооружения и флигели были залатаны как попало, и в тех местах, где доски либо сгнили, либо оказались слишком коротки, зияли огромные дыры. Ана и ее спутники проехали мимо куартелес для одиноких рабов — двух прямоугольных строений, разделенных пыльным двориком с рывшимися в земле курами. За бараками стояло несколько маленьких хижин, крытых тростником и служивших приютом для семейных пар и их детей. Кое-где вокруг жилых строений были разбиты огороды, здесь трудились дети, слишком маленькие для работы в поле, и старики, слишком слабые для какого-нибудь другого дела.

Ана глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Большинство рабов оказались сгорбленными стариками, словно груз, который они таскали все эти годы, по-прежнему давил на спину. У кого-то недоставало ушей, пальцев, кистей или рук ниже локтя. Некоторые хромали — их щиколотки и ступни были вывернуты самым неестественным образом. Взрослые были одеты в лохмотья, а дети ходили голышом, вздутые животы выпячивались над тоненькими ножками-палочками.

Подъехав к жилому дому, Ана пришла в еще большее смятение, испугавшись, что хозяйский особняк находится в не лучшем состоянии, чем производственные сооружения или работники завода. Двухэтажную касону по второму этажу опоясывала открытая веранда, куда вели две грубо сколоченные лестницы, одна из которых находилась спереди, а другая — с задней стороны дома, возле кухонной пристройки.

— Большая часть помещений нижнего этажа служит хранилищем, — объяснил Северо. — Там же комната для слуг.

Ана сощурилась на полуденном солнце. Вид деревенского строения из неотесанных досок, прибитых к плохо подогнанным бревнам, ошеломил ее. Внутренние перегородки не доставали до потолка или же до дощатого пола с широкими половицами. Потолок под рифленой металлической крышей был обит узкой филенкой. Ярко-зеленая ящерица размером с ботинок Аны висела головой вниз на одной из планок, игнорируя силу тяжести. Двери и окна представляли собой высокие ставни, открывавшиеся на веранду и закрывавшиеся с помощью толстого бруса, который просовывали в железные крюки. Мебели в комнатах оказалось немного: маленький прямоугольный стол со скамьями в столовой, еще две скамьи в гостиной, стол и стул в кабинете. Внутри дом недавно выкрасили в унылый, бледно-зеленый цвет, и смоляной дух еще витал в воздухе.

Осматривая дом, Рамон, Иносенте и Северо наблюдали за выражением лица Аны.

— Да, здесь определенно не хватает женской руки. — Она изобразила храбрую улыбку и отвернулась, чтобы бросить на одну из скамей шляпку и перчатки.

Когда Ана рисовала себе свое будущее в новом, бескрайнем мире, ей и в голову не приходило, что жить придется в подобных условиях. Она всегда воображала каменный дом с выложенными плиткой полами и тяжелой, темной испанской мебелью из своего обеспеченного детства. Ана обернулась и встретила встревоженные взгляды мужчин, прикованные к ее лицу. Особенно пристально смотрел Северо Фуэнтес, словно по первому ее слову или жесту он был готов приступить к действиям.

— Не стоит беспокоиться, — сказала Ана, встретившись глазами сначала с Рамоном, а потом с Иносенте и пытаясь убедить в первую очередь себя. — Все будет хорошо.

Братья с облегчением вздохнули.

Северо кивнул, как если бы она правильно ответила на экзамене, и опять мимолетная улыбка тронула его губы. Она чувствовала: он точно знает, о чем она сейчас думает, и для него не осталась незамеченной ее попытка скрыть замешательство. Ана злилась из-за своего глупого поведения, но еще больше ее раздражала способность Северо видеть то, что от глаз Рамона и Иносенте было скрыто. За его внешней услужливостью и почтительностью угадывался острый ум. Как и тогда, на берегу, Северо вроде бы находился среди них, но одновременно опережал всех на шаг.