Зайди ко мне, когда уснёшь - страница 2

– Мам, что это?

– Белая горячка, – тревожно прокомментировала она и прижала меня к своему пальто, всячески стараясь теперь закрыть и уши.

– А кто это, Белая Горячка?

Мама не ответила, а я, обездвиженный, почти слепой и глухой пытался представить, кто же это такая. И вот в моём детском воображении, где жили всякие эльфы, тролли, бабаёжки, волшебники и бармалеи, где уже даже было Электричество, незаметно присоединился ещё один персонаж – женщина во всём белом, Белая Горячка.

И тут подошёл автобус. Мама с облегчением затащила меня в него, но не успела поймать, как я шмыгнул на сиденье поближе к окну, где прижался лбом к холодному стеклу, пытаясь разглядеть продолжение развернувшийся драмы.

– Я вижу её!

– Кого? – вполоборота спросила мама, расплачивалась за проезд.

– Белую Горячку!

Лицо кондукторши вытянулось. Она укоризненно посмотрела в нашу сторону:

– Ну вы, мамаша, даёте… Где дети, только таких фраз хватают?

Мама одёрнула меня и сердито сказала:

– Никого ты не видишь. Хватит фантазировать!

«Странно, – подумал я, – как это не вижу, когда вижу?!»

Действительно там, на улице, где собралась толпа, стояла женщина в белой одежде. Красивая и печальная, она словно плыла над землёй. Такой я её и запомнил. Кто были те люди, и что случилось с ними дальше, я никогда не узнаю. Но ту женщину мне пришлось увидеть ещё раз. Уже в глубокой старости. И звали её по-другому.

Погода стояла отличная. Лёгкий морозец, сковавший лужи, а с ними и грязь, давал надежду на относительную чистоту дорог, дворов, улиц, самого города.

– Реагентами не успели ещё обрызгать, – задумчиво сказала девушка, устроившаяся в пассажирском кресле автомобиля, который двигался по полупустым улицам, ища выход на окраину города.

– Меньше грязи… Я только недавно вымыл машину, – ответил водитель, не отрывая взгляда от сгущающихся сумерек за лобовым стеклом. Это был парень лет двадцати пяти, коренастый, среднего роста, целеустремлённый взгляд, которого выдавал в нём незаурядного человека с лидерскими качествами. Манера вождения автомобиля подтверждала это, руки крепко держали руль, перестроения и манёвры на дороге выполнял чётко и уверенно, как будто, ведомый невидимой нитью, вкладывал машину в нужное направление. Его попутчица, девушка худощавенькая, куталась в огромный вязаный шарф и постоянно ёжилась, видимо, никак не находя возможности согреться. Большие голубые глаза смотрели на парня с такой нежностью и доверием, что не оставляло никаких сомнений в близких чувствах этих двух молодых людей. Парень, отвечая взаимностью, время от времени кидал взгляд на девушку, уголки его губ тянулись в лёгкой улыбке, видимо, подбадривая «зяблика», хитро щурил глаз.

– Так, штурман, не туда смотришь, что у нас с выездом? Какую улицу выберем?

Девушка встрепенулась, выпрямилась и сосредоточилась на светящемся экране своего телефона. Минуту озадаченно подвигала пальцем по стеклу и пришла к выводу:

– Ничего я в этих навигаторах не понимаю. Как тут смотреть? Кажется, Героев Хасана открыли, давай через неё…

– Ага, а если не открыли, влипнем в пробку, – донеслось с водительского места.

– Поворачивай, сейчас узнаём, – откликнулась пассажирка.

Автомобиль на перекрёстке резко взял вправо, отчего зад слегка бросило к бордюру, но добавленный газ вытянул его на нужный курс. Дорога оказалась, на удивление, свободна не только от дорожных рабочих, но и от машин. Видимо, мало кто знал о том, что движение уже открыто, и теперь они были здесь, одними из первых автомобилистов. Новенький асфальт радовал своим идеальным полотном. Разметка, пока не затёртая, белела чёткими линиями.

– Классно! Вот, так бы всегда, – оценил дорогу молодой человек и притопил педаль газа. Машина ускорилась.

Темнело необычайно быстро. Контрастные силуэты домов на фоне закатного неба стали растворяться, сначала вдалеке, затем ближе, неумолимо наступающими сумерками с востока. Вот, уже совсем стемнело, и только фонари яркими пятаками освещали участки дороги, по которой машина стремилась из города. Последний луч на прощание подсветил путешественникам границу въезда в тоннель, и машина, пролетев гулкий коридор, выскочила по другую сторону насыпи.