Здоровье, 1963 № 4 (100) - страница 25
Думая о микробах, я подолгу рассматривал свои руки, представляя, как по коже ползают зеленые хвостатые зверюшки. Но ничего подозрительного разглядеть не мог, даже пользуясь толстой, похожей на небольшую стеклянную подушечку, лупой.
Вскоре настал день, когда, казалось, должны были исчезнуть навсегда мои сомнения: в доме старого, строгого агронома, у которого отдыхала наша семья, мы с приятелем обнаружили микроскоп. Это была великолепная находка. У нас дух захватило от восторга. Мы с трепетом смотрели на сверкающее чудо техники, которое мирно покоилось в желтом деревянном ящике. Наконец-то можно разглядеть, какие они, эти микробы! Потом мы совали пальцы под объектив микроскопа, наклонялись над окуляром и до боли зажмуривая левый глаз, старались узреть что-то необычное. Но в поле зрения микроскопа была кромешная тьма, а хаотично перепутанные радужные линии оказались всего-навсего нашими собственными ресницами.
Ни одного микроба нам так и не удалось увидеть.
…И вот через полтора десятка лет — в моей трудовой книжке появилась длинная запись: «Младший научный сотрудник лаборатории зоонозных инфекций Киевского научно-исследовательского института эпидемиологии и микробиологии».
Наш институт расположен на великолепной зеленой горе. Отсюда много веков назад жадно смотрели на богатый город свирепые воины хана Батыя. С тех пор один из холмов получил название «Батыева гора». По соседству, на другой хоре, и был возведем наш институт. Странная вещь история! Особенно, если она перестает быть бледной абстракцией, простым перечислением дат и становится ощутимой, зримой, весомой. Подумайте только: ведь еще до сих пор находят ржавые наконечники монгольских стрел на нашей горе — там, где сегодня стоят институтские корпуса с новейшей электронной аппаратурой, микрокиноустановками, громадными рефрижераторами и ультрацентрифугами. Можно ли найти более наглядное, более предметное пособие по истории преображения нашей земли?
Если говорить об истории, то нельзя не вспомнить, что судьбы человеческого общества на протяжении многих столетий тесно переплетаются с летописью эпидемий, уносивших миллионы жизней, опустошавших целые государства. Именно поэтому открытие болезнетворных микробов в XIX веке произвело на современников Пастера, пожалуй, не меньшее впечатление, чем на нас выход человека на космическую орбиту вокруг Земли. С открытием Пастера миллионы людей обрели надежду на избавление от болезней.
А в наши дни иные люди морщатся, услыхав слово «врач-эпидемиолог». То ли дело врач-хирург! Ну в крайнем случае — невропатолог. Не то что этот, как его — санитар, одним словом, из санитарной станции…
Еще совсем недавно, когда поколение наших отцов гоняло голубей и играло в жмурки — в каком-нибудь 1913 году, десятки тысяч детей сгорали от дифтерии, от скарлатины, туберкулеза и иных заразных болезней.
Люди, которые пошли на бой за жизнь детей, люди, которые спасли для нашей страны десятки тысяч жизней, — эпидемиологи! И не только те, кто изобрел предупредительные вакцины и лечебные сыворотки, достойны славы. Ее заслужили скромные, неприметные труженики — рядовые врачи, безвестные медицинские сестры, лаборанты-бактериологи.
В том-то и секрет работы врача-эпидемиолога, что он не ждет, когда к нему обратится больной человек. Общество здоровых людей, огражденных от различных болезней — вот идеал врача-эпидемиолога. Предупреждение болезни — вот высший принцип медицины.
Ведь в конечном счете, оберегая ребенка от дифтерии, эпидемиолог не только добивается снижения количества заболеваний или ликвидации инфекции: он одновременно заботится о том, чтобы не было осложнений после этой болезни. Известно же, что у больного дифтерией тяжело поражается сердечная мышца. Борьба с коклюшем — это в то же время и борьба с детским туберкулезом, ибо врачи хорошо знают, что ребенок, больной коклюшем, весьма восприимчив к палочке Коха. А полиомиелит! Сколько людских трагедий предупреждено одной маленькой конфеткой, в которой находится вакцина против полиомелита!
Эпидемиология ныне — это высокоразвитая отрасль человеческого знания, кровными узами связанная с братскими науками — микробиологией, вирусологией, иммунологией. Наш институт — типичный пример такого содружества наук. В нескольких корпусах расположились разнообразные лаборатории: в одних идет изучение строптивых, капризных вирусов еще малоизученной болезни, а рядом эпидемиологи наносят на карту условные значки — они составляют атлас некоторых заразных болезней, покуда бытующих еще на территории Украины. В Главном корпусе микробиологи постигают тайны жизнедеятельности кишечной палочки — внешне безобидного микроба, служащего причиной тяжелых заболеваний у детей.