Здравствуй, друг! [СИ] - страница 2

― Ладно уж, говори, что там у тебя, только недолго, занят я.

― Спасибо, па, понимаю, ― вздохнул, но садиться не стал. ― Ты помнишь, в детстве меня кто-нибудь доставал, или я с кем-то дрался? Ну, может, у меня был враг, или, наоборот, хороший друг? У меня с памятью после аварии не очень.

Он тоже не стал садиться, окинул меня взглядом, прищурив глаза, задержавшись на моих забинтованных руках, и хмыкнул.

― Друг, говоришь? Не помню такого; банда, с которой ты постоянно в неприятности влипал и мать до слёз доводил ― точно была. И дрался чуть не каждый день, вечно с разбитой рожей ходил. Я смотрю, ты старые привычки не бросил, ― он кивнул на мои руки, ― зря мать тебя баловала, всё надеялась, что приличным человеком станешь.

Дальше я слушать не стал, он ещё долго мог говорить на тему «ужасного сына», хватит с меня, наслушался, за последние годы его репертуар не изменился. Спорить с ним или трясти перед носом дипломом архитектора, заработанный упорной учёбой, было бесполезно. Быстро попрощавшись с отцом и еле сдерживая нарастающее раздражение, я быстрым шагом поспешил к автобусной остановке. И зачем приезжал, только время потерял. Вслед мне доносилось: «Я ей всегда говорил, что от тебя проку не будет!»

На моё счастье автобус подъехал точно по расписанию, спасая меня от насмешливых взглядов соседей, которые были в курсе наших с ним отношений.

Дома для Джейн пришлось сочинить историю, как поранился, помогая отцу ремонтировать сарай, и хоть мне было стыдно врать любимому человеку, но ещё больше пугать её своими «заскоками» я не собирался. Вечером, накинув на плечи тёплый кардиган и, прихватив с собой пару банок пива, открытых для меня заботливой женой, вышел в наш небольшой сад за домом. Осень подступила уже совсем близко, и по вечерам было прохладно, но до заморозков сад сохранял свою первозданную красоту.

Я любил здесь отдыхать или уходить далеко на пустынный в это время берег озера и бродить по нему, не глядя на часы. Но сегодня остался в саду. Не знаю почему, но слова отца о банде и моём хулиганском детстве почему-то никак не укладывались в голове. Я не такой ― мирный, спокойный, неконфликтный человек.

Сделал глоток из банки и усмехнулся: «Спокойный, да неужели? А что тогда у меня с руками, что сегодня вытворял? Неужели в россказнях отца есть зерно правды, забытой мной после аварии автобуса много лет назад?» Я был расстроен и поэтому, наверное, вернувшись домой, выпил ещё. Получилось больше, чем обычно себе позволял, зато уснул быстро, несмотря на ноющую боль в руках.

И вот во сне меня накрыло. Это был не обыкновенный сон: события, которые мне приходилось переживать, были настолько реальны, что сразу заставляли поверить в возвращение утраченных воспоминаний. Оказавшихся совершенно не такими, как я ожидал.

Сначала увидел себя стоящим на пепелище того, что раньше было моим «настоящим» домом. Там, под его обломками оставались родители, сёстры и два старших брата, все мертвые. Я ещё не успел осознать свою потерю, как деревенский староста, несмотря на мой юный возраст, втолкнул меня в нестройную колонну новобранцев для пополнения поредевших рядов нашей армии.

Была осень, предзимье, всепроникающий холод и подмерзающая по ночам грязь. Вонь солдатских палаток и крови, усталость от многодневных переходов, крики командиров, удары плетью за любое неповиновение, холодные, надменные взгляды магов, проезжавшие мимо на своих ухоженных, как и они сами, лошадях. И моя ненависть к ним всем, а ещё непонимание того ― зачем я здесь?

Эта проклятая война между соседними государствами за пустынные, но такие многообещающие, по словам магов, земли продолжалась десятилетиями. Война богатых за ещё большие богатства, из-за которой у меня, пятнадцатилетнего мальчишки, на глазах погибла вся семья. «Ненавижу их!» ― повторял я изо дня в день, только эта ненависть и помогала мне держаться.

В короткие минуты отдыха я представлял, как убиваю их всех, медленно и жестоко ― командиров, смеющихся над «тупой солдатнёй», их прихлебателей, готовых вздёрнуть за любую провинность на первом попавшемся суку своих же полковых товарищей, а особенно этих неприкасаемых, страшных и непостижимых для простых смертных, магов. А как могло быть иначе в стране, которой они фактически управляли.