Здравствуй, мишка! - страница 9

Все произошло мгновенно. И я долго еще не мог понять, почему бык вдруг остановился: то ли он остановился победителем, опрокинув кинувшегося к нему человека, то ли его остановило недоумение: «Как так? Кто это посмел помешать мне?» На самом же деле все было совсем по-другому... Проснувшись от визга щенка, мой гость сразу понял, в чем дело, успел оценить обстановку и, кинувшись к быку, обеими руками ухватил свирепого зверя за кольцо.

Сколько раз позже, желая усмирить злых быков, вспоминал я об этом кольце. Порой легкого удара прутом или тонкой палочкой по кольцу, что вставлено в ноздри быку, вполне хватало, чтобы животное разом присмирело. Сопротивляться, вырываться, будучи привязанным за кольцо, ни один бык не мог — любое сопротивление вызывало резкую боль, — для этого и вставляли свирепым быкам кольцо в ноздри.

Все это мой гость знал раньше меня и теперь, поймав быка за кольцо и повиснув на этом кольце всем телом так, что голова быка оказалась прижатой к земле, он просил меня позвать пастухов.

Пастухи явились почти тут же. Подскакали они на лошадях. Каждый из них держал в руках по здоровенному колу, и пришлось быку, увертываясь от тяжелых ударов, поспешно отступать в кусты.

Итак, первое утро на 75-м километре пути началось у меня с происшествия, а раз уж утро оказалось беспокойным, то верил я всегда, что и весь день будет такой же интересный, насыщенный событиями. Не обмануло меня мое предчувствие и на этот раз. Не успел я позавтракать, как к моей палатке прибежала девчушка и, не переводя дыхания, торопясь и сбиваясь, стала рассказывать мне, охотнику, да еще московскому, стало быть, человеку смелому и готовому заступиться за всех, о почтальоне и медведе...

— Почтальонка сумку на дороге бросила и прибегла в деревню пустой. Напугалась — страсть просто...

— А где это было?

— Да вот тут, недалеко. Совсем сразу за деревней.

И пришлось мне, призвав на помощь своего отважного, верного друга, что пока еле-еле поспевал за мной, путаясь в высокой луговой траве, идти на розыски почтовой сумки.

Сумку на дороге я не нашел — ее подобрала сама «почтальонка», опомнившись и отойдя от страха. Но там, где произошла неожиданная встреча человека с медведем, на влажном песке дороги отыскал я свежие следы не очень большого животного. Как настоящий следователь, осмотрел я место происшествия и точно установил, как было дело...

Медведь пугать девушку-почтальона вовсе не собирался. Он просто вышел на дорогу, чтобы пересечь ее и пойти куда-то дальше по своим медвежьим делам. Но рядом с дорогой, как на грех, попался ему муравейник. А как пройти мимо муравейника медведю — никак нельзя, и зверь со всем своим старанием принялся ворошить муравьиную кучу. Медведь, вороша муравейник, конечно, увлекся и не заметил, что совсем близко к нему подошел человек.

Девушка-почтальон тоже не думала о встрече со зверем: медведей здесь мало, давно о них ничего не слышно. Но впереди на дороге вдруг оказался косматый зверь. В руках у девушки был цветок, ромашка-поповник, которую сорвала она просто так, походя. Девушка вскинула голову от цветка, который до этого вертела в руке, и сразу увидела медведя. Сумка с почтой сползла с правого плеча. Девушка, наверное, вскрикнула и бросилась бежать.

Медведь ее не преследовал, он круто повернулся на задних лапах и, испугавшись, пожалуй, не меньше, кинулся в кусты, в сторону от дороги. Так и окончилась эта случайная встреча, о подробностях которой рассказали мне оброненный цветок, след от упавшей сумки, следы девушки-почтальона и следы небольшого медведя.

На влажном песке дороги очень хорошо отпечатались следы медвежьих лап, немного похожие на след босого человека. И только канавки от длинных медвежьих когтей не давали ошибиться любому, даже малоопытному следопыту, что нет, не человек, а все-таки зверь, бурый медведь посетил эту лесную дорогу незадолго до тебя.

Ночь. Заваленная камнями река. Речку называют Шильдой. «Шильда, Шильда...» — поет на камнях ночная вода. «Шильда, Шильда...» — тревожно отзываются кулики, разбуженные мной. Шильда приходит из настоящего леса...