Зеленая ночь - страница 10
Гариб молчал, слушал. Потом, все так же глядя на коляску, негромко произнес:
— Вытаскивай! Клади птицу на землю.
Шаммед удивленно открыл рот. С головы до ног оглядел Гариба, усмехнулся.
— Надо же! — в сторону, словно говорил с кем-то невидимым, пробормотал он. — Мало тут легавых бродит, теперь этот взялся! — И сквозь зубы, пытаясь справиться с душившей его злобой, добавил: — Ты вот что… Не больно-то в камышах околачивайся. Знаешь, сколько тут кабанов. Соблазниться в тебе, конечно, нечем, да только кабан, как в раж войдет, не глядит на упитанность.
Он отвернулся и начал заводить мотоцикл. Гариб встал перед передним колесом, широко расставив ноги.
— А ну, пошел! — заорал Шаммед так, что на шее у него вздулись жилы. — Прочь, чахотка проклятая!
Затарахтел мотор.
Объехать Гариба Шаммед не мог, справа и слева стеной стояли камыши, под ними болото.
Мотоцикл медленно приближался. Переднее колесо коснулось Гариба, въехало ему между ног. Гариб не тронулся с места.
Оглушительный, сумасшедший треск мотора наполнил камыши. Задевая друг друга крыльями, разом вспорхнули птицы.
Гариб стоял как скала, сжимая коленями переднее колесо мотоцикла.
С дергающимися от злости губами Шаммед-Лиса заглянул в его непримиримо блестевшие глаза и слез с мотоцикла. Подошел, взял Гариба под локти и поднял. Гариб подивился его силе. С виду вроде худой, а крепкий, как ремень. Жилы на руках вздулись, того гляди — лопнут.
Гариб ждал, что Лиса швырнет его на землю, но тот осторожно, будто неся стеклянную посудину, сделал шаг в сторону и поставил его сбоку от тропы.
Через секунду Гариб снова стоял перед мотоциклом.
— Ну ты даешь! — Шаммед матюгнулся и слез с мотоцикла.
На этот раз он отнес Гариба подальше, но, пока усаживался в седло, Гариб снова успел загородить дорогу.
То, что Гариб был такой больной и чахлый, связывало Шаммеду руки. Щелкни — он и готов! Не дай бог, помрет от твоей руки!
Шаммед-Лиса сгреб Гариба за шиворот и изо всей силы швырнул в камыши. Гариб плашмя растянулся в луже, но тут же вскочил, как кошка, и, весь мокрый, бросился к мотоциклу.
Шаммед-Лиса схватил Гариба за шею, вымазанную липкой грязью.
— Да что ж ты ко мне прилип, липучка?! — чуть не плача, закричал он. — Ведь удушу, подлюга!
Шаммед-Лиса смотрел на заляпанное грязью лицо и видел два черных, непримиримо сверкавших зрачка. Ему вдруг стало не по себе. А вдруг спятил парень? Бродит чего-то в камышах…
— Отстань от меня, Гариб! Честью тебя прошу! Ну ради матери твоей Малейки! Чего он тебе дался, этот заповедник?! Ты ж ему не хозяин, не охранник. Садись сзади, домой отвезу. Ну? Пойдем, умою в арыке!
Гариб покачал головой.
Лиса понял, что уговорами ничего не добьешься. Избавиться от Гариба можно было только одним способом: бросить добычу и уехать. Но Шаммед-Лиса был не из тех лис, на которую крикнуть погромче — бросается наутек. «Бросить уток?! С ночи в засаде сидел, по грязи за ними шлепал! Нет, сдохну, а не отступлюсь! Плевать мне, что ты психованный!»
Крепко ухватив Гариба за руку, Шаммед дернул его, чтобы оттащить подальше; Гариб споткнулся, опрокинулся на спину. Не выпуская его руки, Шаммед волок парня по земле.
Рубаха треснула и разорвалась. Острые обломки камышин раздирали Гарибу кожу… Оттащив парня на несколько шагов, Шаммед хотел уже бросить его, но Гариб обхватил руками его ногу и изо всех сил прижал ее к груди. Вырвать ногу не получалось, Гариб висел на ней пудовым куском смолы.
Раздался треск мотоцикла, Шаммед вскинул голову, но тут же опустил ее, не пытаясь уже вырвать у Гариба свою ногу.
Серхан и Адыширин разом соскочили с мотоцикла. Адыширин подбежал к лежащему на земле Гарибу, поднял ему голову, вгляделся в измазанное глиной лицо… И вдруг ахнул:
— Гариб! Ей-богу, Гариб! — Потом снизу вверх посмотрел на Шаммеда: — Ты что же это? Хворый мальчишка, а ты?.. Паскуда!
Гариб наконец выпустил Шаммедову ногу.
— У него там полная коляска… — сказал он и, выплюнув грязь, кивнул на мотоцикл.
Серхан подошел к Шаммеду, схватил его за ворот.
— Попался, Лисица!
— Сколько веревке ни виться, а кончику быть! — сказал Адыширин и ладонью обтер Гарибу лицо.