Зеленая собака, или Повесть о первоклассниках - страница 8
Тут все учителя повели ребят в школу — впереди шла учительница, а за ней — класс.
Значит, и они, первый «А», сейчас пойдут туда со всеми. Но Лариса Александровна сказала:
— Вон там, в стороне, стоит отдельный домик. Новенький, как вы. Видите? Там мы с вами будем учиться.
Одноэтажный дом был похож — ну конечно! — на детский сад. И все приуныли.
— Почему отдельно?
— Разве мы не ученики?
— Ну вот! У меня тетрадки!
— У меня пенал.
— Я умею считать до шестнадцати!
Только самый высокий мальчик Кирилл ничего не кричал. Он ревел в полный голос. И никто не дразнил его, потому что на этот раз Кирилл был абсолютно прав. Действительно, обидно — собирались в школу, всем раззвонили, купили всякие школьные вещи, — и, пожалуйста, их даже в школьное здание не пускают. Любой из первого «А» готов был заплакать.
Лариса Александровна подняла руку.
— Спокойно, мои хорошие, умные дети! И не шумите. И не вздумайте плакать. Школьники не плачут.
Кирилл сразу замолчал, как будто выключили звук, достал из кармана очень чистый носовой платок и вытер нос и мокрые щёки. И все перестали кричать. Учительница сказала:
— Для нас с вами построили такой хороший школьный дом. Там всё новенькое и необыкновенное. Шестилеткам полагается учиться отдельно, потому что другой режим, своё расписание. А мы вместо того, чтобы идти и заниматься важными делами, стоим тут посреди двора. Ну-ка быстренько построились и пошли. И все сейчас же улыбнулись, слышите?
— Шестилеток нарочно отделяют, — заметила рассудительно Сонька, — чтобы большие нас не затолкали.
Все уже шли к своему школьному домику.
— Как тебя зовут? — наклонилась к Соньке учительница.
— Соня Артамошина, — ответила Сонька. — Я умею считать до шестнадцати!
Учительница шла не впереди, как у других, а сбоку. Может быть, она боялась, что кто-нибудь отстанет и потеряется.
— Соня, моя дорогая. Что ты такое говоришь? Разве тебя, например, может кто бы то ни было затолкать? Или вообще обидеть?
— Меня — никогда. — Сонька гордо задрала нос. — Но ведь разные бывают люди. Бывают тихонькие.
Сонька весело глядела на учительницу, огромный бант подрагивал над ровной чёлочкой.
— Да, разные, совершенно разные люди, — отозвалась учительница. — И всем должно быть в школе хорошо.
Сонька подпрыгивала рядом с учительницей, а Валентину Сонька успела показать язык из-за спины Ларисы Александровны. Язык у Соньки был ехидный, длинный, розовый. Что мог сделать Валентин? Только отвернуться — он и отвернулся. Эх, не записали Соньку в другую школу — обязательно в эту. Но он не собирался расстраиваться в свой первый школьный день.
Тут они подошли к своему домику. Учительница сказала:
— Видите, какой отдельный домик? Он нам нужен потому, что у шестилетних детей свой распорядок. Уроки у нас короче, переменки длиннее.
— А почему?
— Мы хотим, как все, — зарёванный Кирилл опять надул губы.
Учительница положила руку ему на голову и сказала всем:
— Вы ещё пока люди немного шумные, правда?
— Да!
— Немного!
— Чуть-чуть!
Учительница, как дирижёр, остановила их, подняв руку. И продолжала:
— Любите бегать. Любите прыгать.
— Да, да!
— И беситься!
— И наскакивать!
Учительница засмеялась:
— Вы можете всю школу перебудоражить. Расшумитесь не вовремя и даже старших ребят на перемене затолкаете. Вот чего я больше всего боюсь.
И тут она отперла дверь и впустила их в отдельный школьный дом.
Валентину там сразу понравилось. Было очень светло, солнечные зайцы прыгали по стенам, по столам и по стёклам шкафов. А в шкафах лежали цветные кубики, куклы, медведи. На подоконнике сидел Буратино, опустив к своим красным башмакам длинный острый нос.
Но игрушки игрушками, а всё-таки это не было похоже на детский сад. Это была самая настоящая школа. И доска во всю стену, и столы рядами. И главное — учительница, Лариса Александровна.
Она стала усаживать их за столы. Тех, кто ростом поменьше, — вперёд, чтобы высокие ребята не загораживали им доску.
— А ты, Валентин, садись вместе с Соней вот сюда, у окна.
Эх, сказать бы учительнице, что не хочет он сидеть с Сонькой. Ну ни за что не хочет. Лучше с кем угодно. Даже один он согласен, только не с этой врединой, жадиной, ябедой. Но он постеснялся это сказать: неудобно как-то свой первый урок начинать с каприза. И Валентин понуро поплёлся к столу, который указала учительница. Не повезло — что поделаешь. И тут вдруг совершенно неожиданно происходит чудо. Учительница говорит: