Зеленое золото - страница 12

Но странное дело: в конце лета, когда темнеть начинало все раньше и раньше, когда по вечерам тени деревьев на их полянке вытягивались до самой сторожки, Анне вновь охватывало нетерпение. Она вновь прямо не могла дождаться того дня, когда отец посадит ее в телегу, на мешок с сеном, покрытый пестрым одеялом, и повезет в город.

Вот и теперь. Она уже взрослая, а все порой какая-то неприкаянная. Все ее куда-то тянет, а чего ей не хватает, она и сама понять не может.

По ее спине пробежала дрожь: не такое было еще время, чтобы сидеть на улице в одном платье. Анне закрыла дверь бани и пошла домой.

Утро следующего дня оказалось веселым для Стрелы с Молнией и скучным — для Кирр. Нугис еще до восхода солнца отправился на болото Люмату: он тревожился за тамошних косуль. Как-то с неделю назад он, заслышав далекие выстрелы, побежал туда, но не обнаружил никаких следов браконьеров. Тогда он засел с ночи в кусты около сделанных им когда-то крытых яслей, в которые клал зимой сено для косуль. Он рассчитывал, что браконьеры еще вернутся в лес, и несколько дней подряд ходил их подстерегать у всех своих яслей. Но охотников и след простыл.

Он и сегодня пришел обратно ни с чем, если не считать того, что ему посчастливилось найти зарытые потроха косуль. Но это его мало утешило, и он вернулся хмурым и сердитым.

После обеда он немного отошел и принялся играть с Кирр: швырял ей рыбу, сшитую дочкой из кожи и довольно отдаленно напоминавшую щуренка. Кирр должна была взять брошенную рыбу и принести обратно. Выдра хорошо знала, что от нее требуется, и со щуренком в зубах проворно возвращалась к хозяину.

Но Анне видела, что как отец ни увлечен с виду этой забавой, думает он о чем-то другом, не дающем ему покоя. И когда он вдруг полез в шкаф за новым домотканым пиджаком, она не очень удивилась.

— Хочешь пойти в гости к лесничему? — спросила она, как бы совсем между прочим.

— Да, хочу! — выпалил вдруг отец так запальчиво, что девушка даже вздрогнула. — Уж я ему выложу! Все напрямик скажу! Он у меня такое услышит, чего за всю жизнь не слыхал…

— Да он тебя на смех подымет. Решит, что ты боишься работы. И скажет тебе: «Да вы что, господа, совсем тут в лесу обленились и замшели?» Вот увидишь!

— А я ему отрежу, что не для того я берег Сурру, чтоб какой-то желторотый пришел и за одну-две зимы истребил весь наш лес. Пусть отправляется туда, где уже все равно одни пеньки торчат. А любому, кто вздумает погубить Сурру и сунется сюда, я влеплю в брюхо заряд дроби, будь он хоть дважды лесничим, будь у него хоть три диплома.

— А он что, недавно из школы?

— Говорят…

Анне задумалась.

— Зачем же ему разорять наше Сурру?..

— Говорит, что и рубить нужно по науке. Подумаешь, какая премудрость — пилой водить да топором махать! Ведь это любой деревенский парень умеет — без всяких школ и курсов.

— Ты сам прошлой зимой ходил на курсы пильщиков…

— Ну и что? Ходил, оттого что было любопытно поглядеть, как это лучковой пилой лес валят. Для нас это дело в диковинку. Да разве ж лесничий про такую науку говорил?

— Но если он совсем не… — девушка не могла подобрать подходящего слова: «любит» звучало как-то наивно, «ценит» — казенно, — …совсем не уважает леса, то зачем же он пошел в лесной техникум?

— Не иначе как понадеялся на легкую жизнь и на большое жалованье, — заявил отец и принялся начищать сапоги.

Покончив с этим, он старательно застегнул пиджак на все пуговицы, надел шапку и, не сказав ни слова, ушел. Но уже минут через десять собаки вдруг навострили уши, а Кирр, насторожившись, вытянула голову. Миг спустя все трое кинулись к двери.

Отец вернулся.

— Сегодня уже поздно, — сказал он, снова вешая пиджак в шкаф.

— Так что драка отменяется?

— Нет, откладывается. На завтра. С самого утра отправлюсь. Если он хоть на столечко лесовик, то поймет меня и засунет свой топор обратно за пояс.

— Ты мог бы позвать его сюда. Показал бы ему свой лес, рассказал бы о нем, сходили бы вместе на охоту…

— Ох, и любопытный же вы народ, женщины! Прямо как сороки. Поглядеть на него захотелось?

— И вовсе нет! — резко ответила Анне.

Еще чего: очень он ей нужен, этот воображала, эта чернильная душа! Уж попадись он ей — она бы ему все до конца сказала, прямо в лицо, не стала бы с ним церемониться, как отец. Отцу он начальник, а ей никто. Она бы его так проучила, что…