Зеленые дьяволы сельвы - страница 3

— Еще бы... Я подготовил большой материал, но он не пошел. Главный снял. Сказал — недоказательно. Они там расшаркиваются перед боссами с Севера. А этот Кроу... — Тун покачал головой и умолк.

— Да-да... Я тоже писал епископу. Он велел не вмешиваться... В политику. Прочитал мне суровую нотацию. Повторил несколько раз, что у служителей церкви тут задачи иные...

— Что вам точно известно... Антонио?

Пастор развел руками.

— Точно?.. Пожалуй, мало... Слышал, что говорили люди. А говорили страшное... И не только на исповеди. Земли по Риу-Негру арендовал у федерального правительства еще отец нынешнего Кроу — Арчибальд Кроу-старший. Я его никогда не видел. Говорят, он был плохой человек и кончил плохо, но я ничего точно не знаю и не могу судить. Все происходило до моего приезда. Вот вы видели этого мальчика — Чико, моего воспитанника. Ему четырнадцать лет. Он единственный, кто уцелел... Когда ему было три года, говорят, что люди Кроу-старшего уничтожили его деревню и убили всех его родичей. Он один спасся чудом, — пастор прерывисто вздохнул, — и живет у меня с шести лет. Сначала был совсем дикий — молчал, бросался на людей и пытался кусаться. Потом начал отходить... Я научил его читать, писать. Сейчас он — как все вокруг, но...

— Он что-нибудь помнит? Мог бы рассказать?

— Послушайте, Тун... В вас тоже индейская кровь. Вы же должны понимать... Разве такое забывается? Я не знаю, что там у него внутри. — Пастор постучал себя по виску. — Я никогда не спрашивал об этом и никогда не спрошу, если он сам не скажет. Повторяю, сейчас он — как все, но я-то знаю, каким он был. И поэтому не хочу и не позволю говорить с ним... О его прошлом. Пусть все останется как есть. Виновник злодейства, вероятно, понес кару...

— Но ведь он был не один?

— Главный виновник... И бог покарал его.

— А если преступление повторится?

— Нет... Невозможно... Теперь такое невозможно. Мир становится другим.

— Едва ли вы сами верите в то, что сейчас сказали... Что могло измениться за одиннадцать лет?.. Вместо одного Кроу тут у вас под боком другой. Еще неизвестно, пастор, кто из них хуже. В нынешнем мире люди вообще не становятся лучше... Я имею в виду тех, у кого деньги, сила, власть... Судьбы отдельных людей для них совсем ничего не значили и не значат. Особенно тут, в сельве, за сотни миль от больших городов.

— Не знаю... Я ничего не знаю об этом и не могу судить.

— Вот, точно так же мне говорили в других селениях. А ведь знают... И молчат... И вы знаете...

— Нет.

— Знаете... Не можете не знать, если прожили тут столько лет. В сельве по Риу-Негру тогда было уничтожено не одно индейское поселение, а несколько: пять, может быть, десять... Со всеми обитателями... Ваш Чико, вероятно, единственный, кто тогда уцелел. Вообразите, один трехлетний ребенок из сотен, может быть, из тысячи варварски истребленных, ни в чем не повинных людей. А дьяволы, сотворившие все это, живы и благоденствуют.

— Откуда вам это известно?

— Кое-что узнал, кое о чем догадываюсь. Но мне нужны улики — неопровержимые доказательства... Какие — вам известно... Ваш Чико одно из них.

— Нет... Мне очень жаль... Вы... Вы обманули меня...

Тун энергично замотал головой:

— Клянусь, сказал правду. Меня послали к вам, и я буду писать о вас, но у меня была и другая мысль — моя собственная. Не удержался, темперамент подвел — сразу выложил все. Теперь вы вправе прогнать меня, но... Прежде подумайте о людях, которые живут тут рядом с вами, о тех, кому вы желаете добра.

— Хотите сказать — им угрожает опасность?

— Боюсь, да...

— Постойте, Тун, дайте мне подумать. У меня в голове все перемешалось.

Пастор поднялся со своего табурета, сгорбившись и покусывая пальцы, принялся шагать по узкому свободному пространству между деревянным топчаном в дальнем углу и столом, за которым сидел Тун. Журналист мысленно считал: пять шагов в одну сторону, пять обратно и снова — пять и пять... Худой и длинный, с низко опущенной головой, бледным, с запавшими щеками лицом, на котором тонкий хрящеватый нос, казалось, касался узкого подбородка, он вдруг напомнил Туну Дон Кихота. Журналист мысленно усмехнулся: пожалуй, это находка — именно Дон Кихот. Можно так и назвать очерк: «Дон Кихот на пороге XXI века». Да и с чем еще сравнить его подвиг: в атомно-космический век уйти в сельву, чтобы нести учение Христа детям каменного века — последним могиканам неолита в стремительно сокращающихся под натиском цивилизации амазонских дебрях.