Зеленый свет для Меган - страница 7

– Спасибо. – Меган сделала глоток воды. – Я была бы благодарна за рекомендательное письмо.

Джефф отложил в сторону салфетку:

– Хорошо. Считайте, что это уже сделано. А теперь могу я показать окрестности вам и тете? По ту сторону внутреннего дворика очень красивые сады.

Меган умоляюще посмотрела на тетю, но Клер не обратила внимания на ее взгляд.

– Идите вдвоем. Мы с Элен собираемся сыграть в шахматы.

Меган ничего не оставалось, как сопровождать Джеффа Харрисона. Но, проходя с ним по извилистой изразцовой дорожке через ворота в дальний конец сада, где сиял огнями голубой фонтан и лился мягкий абрикосовый свет ламп, Меган почувствовала, что ее неловкость постепенно исчезла. Джефф подробно рассказывал ей о телевидении. И Меган пришлось признать, что он в этом разбирается.

– Я всегда хотел, – говорил он, – открыть рекламное агентство, но очень интересовался работой на телевидении. Думаю, вы очень умно поступаете, – он на мгновение остановил на спутнице взгляд темно-серых глаз, – не стремясь к работе в прямом эфире. – Джефф печально усмехнулся. – Вам пришлось бы столкнуться с беспощадным отношением со стороны многих. Там необходима защитная броня. Борьба за место на вершине безжалостна, а иногда жестока. Но на станциях поменьше не сталкиваешься с подобным со стороны знаменитостей – или воображающих себя знаменитостями, – и для вас это будет хорошим стартом. – Его глаза сузились. – Хотя я должен предупредить, – и Меган показалось, что он говорит о ком-то конкретном, – что даже у нас встречается похожее, скажем так, безобразное отношение.

– Я об этом слышала, – согласилась Меган. – Особенно насчет Голливуда и Нью-Йорка. Ведь это во многом касается актерской профессии, не так ли?

– В некотором роде. Многие артисты на самом деле другие. Они должны обладать почти из ряда вон выходящим желанием достичь вершины. Все же, – Джефф будто говорил сам с собой, – я видел несколько полных бездарностей, которым свойственна та же агрессивность. – Меган снова подумала, что он вспомнил о чем-то личном. Может быть, он имел в виду кого-нибудь из своей студии? – Это не артисты, а авантюристы. Берегитесь их. – Джефф посмотрел на часы на загорелом запястье и сменил тему: – Еще рано. Хотите послушать музыку в местном ночном клубе? Тетушки, – казалось, Джефф уловил ее нежелание, – еще часами будут играть в шахматы, а я решил, что пойду куда-нибудь вечером до возвращения в Сан-Франциско.

Меган почувствовала облегчение:

– Вы скоро возвращаетесь?

Он кивнул:

– Завтра вечером. Но завтра я отдам вам письмо.

Хороший намек. Ей снова ничего не оставалось, как согласиться. На миг Меган испытала чувство презрения к самой себе. Почему она принимала услугу от того, кто был ей так неприятен? Меган мысленно вздохнула. Это просто – потому что больше всего на свете ей хотелось работать на телевидении по соседству с тетей Клер и с портом ввоза из Гонолулу. Получить работу на студиях в Сан-Франциско самостоятельно она уже пыталась.

Они пошли обратно к дому. Клер и Элен едва подняли головы от красивых ониксовых белых и зеленых шахматных фигур, пока Джефф рассказывал им о планах, а Меган бегала наверх за белым махровым шарфом.

Ресторан на крыше «Копа Халиско» располагался на уровне третьего этажа и был переполнен. Меган обрадовал шум оркестра. Разговаривать было почти невозможно. Она могла откинуться на спинку стула и расслабиться, глядя на тех, кто пел и танцевал. Небольшой мексиканский эстрадный ансамбль играл так зажигательно, что ноги Меган готовы были сами собой пуститься в пляс.

Только когда музыканты встали, Меган поняла, что следующий оркестр будет исполнять танцевальную музыку. Взглянув на свои крошечные часы, она заметила, что они с Джеффом сидят в клубе уже больше часа, потом подняла голову и увидела, что спутник пристально смотрит на нее. Что-то в его пронизывающем, почти изучающем взгляде заставило Меган опустить глаза. Решив, что не останется и не станет с ним танцевать, она прикрыла рукой зевок.

– Прошу прощения, – сказала она, – но поездка сюда и все остальное... Я устала больше, чем думала. Вы не возражаете, если мы уйдем сейчас?