Земли мертвецов - страница 7

— Я согласна, — неожиданно и резко проскрипела Лана. — Кто-то из нас наконец победит. И мы решим это с помощью великой честной битвы!

Зараженный Ледяной Демон мертвячки замахал крыльями поднимая маленькую дьяволицу над землей.

— Три месяца, пап. И пусть на этом самом месте, кто-то из нас сдохнет раз и навсегда.

Маленькая дьяволица не стала дослушивать. Она взмыла вверх и разнесла свое противное визжание над ордой, конца которой не было видно с холма, на котором даже не успели остыть сожжённые останки Хуча. Море из мертвецов одной большой волной двинулось на север.

— Ты с ума сошел, Квист? Что это сейчас такое было? — не сдержалась Ласковая Тень.

— Связь потеряна.

— Что?

— Помнишь, я не мог грохнуть Лану, потому что от этого страдал сам? — эльфийка смотрела, и я знал, что она все помнила. — Недавно я умер, но она даже не почувствовала этого! Если бы я не сыграл на ее детских мотивах, то нам бы всем пришел конец!

— Вы говорите про связь тел? — вмешалась ботаничка.

— Если это когда я испытываю абсолютно такую же боль, как мой оппонент, то да. Она не работает здесь. Знаешь почему?

— Предполагаю, — Сенна сняла свои запотевшие от холода очки и протерла их. — Но прежде, чем делать какие-то выводы, я должна изучить всю информацию, которая есть о зараженной девочке на жестких дисках на дирижабле. Есть несколько вариантов. Первый связан со временем и испытывать боль вы можете только в настоящем. Но если она умрет здесь, а мы вернемся в будущее, то тебе тут же придет конец. И второй. Что ученым «Сверхновой» удалось оборвать вашу связь. Мне не известны их мотивы, поэтому я все-таки склоняюсь к первому варианту.

— Значит, если мы не найдем подтверждения тому, что наша связь оборвана навсегда, мне придется остаться в прошлом, когда вы полетите обратно.

— Твою мать, Квист Мерлоу. Ты так и не можешь успокоиться, — вмешалась Валькирия. — Разве нужно все обязательно драматизировать. Я не перенесу еще одного приступа соплей от этой эльфийки. Если тебе суждено сдохнуть здесь, значит будь мужиком и держи интригу до последнего момента, чтобы назад повернуть было нельзя…

В словах испорченной гномихи была правда. Хоть мне и не хотелось соглашаться с этим.

— Ладно. Начнем ту игру, в которую вписались, а по ходу Сенна выяснит, как обстоят дела на самом деле.

— Но как ты собираешься остановить гребанную толпу зараженных мертвецов? Ты хоть понимаешь, что это практически невозможно. Каждый наш павший воин, будет переходить на сторону врага. Я уже не говорю о том, что набрать армию, которая будет противостоять мертвецам в мире, где ты абсолютно никто, практически невозможно… — Валькирия открыла очередную бутылку пива и отрыгнула.

— Сенна, что в этом времени творится на материке?

— В каком смысле? Сейчас самый разгар лета…

— Нет. Политическая обстановка. Кто с кем воюет, кто с кем дружит, какие есть города или общины?

Орчиха прищурилась, вспоминая информацию.

— Насколько я помню, в тысяча двадцать первом году была накаленная обстановка между эльфами и орками. Люди и гномы не вмешивались в конфликты, хотя вторые совершали набеги на поселения гоблинов и истребляли их.

— Что с Аркалисом, Грогховерполисом, другими городами?

— Грогховерполис и Аркалис — города, заселенные орками. Сейчас нет никакой объединённой Руавеннимы. Страна называется Ниаммия. Что касается людей, то они живут далеко на юге. Там десятки городов, но главный и самый заселенный из них — Аргорн. Гномы в Разверзнутых Горах имеют целое царство. Эльфы более сплочены. На западе сотни их поселений. В эти времена длинноухими правит Эларид Второй, кажется…?

— Мануэль Первый, — вклинилась Ласковая Тень. Мы все посмотрели на нее. — В школе сдавала экзамен по истории эльфов, — стриптизерша пожала плечами.

— Отлично. Тогда слушайте мой план. Валькирия, ты отправишься к Разверзнутым Горам. Убедишь тамошнего владыку встать на нашу сторону. Ласковая Тень на запад, к Эммануэль…или как там его? Гнузз. Гнузз?

Только сейчас я понял, что Гнузз все это время не участвовал в наших беседах. Недалеко на склоне умственно отсталый орк лепил снежную бабу, погруженный в свои мысли и совершенно не интересующийся тем, что здесь происходит.