Земли семи имён - страница 14
Хедвика видела, как женщина в плаще подходит ближе и ближе, а за её спиной темнеет среди наряженной публики знакомый футляр от лютни… Она пригляделась: да-да, это был властитель воров! Но на неё лютник не глядел, а только шептался со сморщенным стариком в кожаном переднике и огромных круглых очках. Старик качал головой, щурился и пожимал плечами. В конце концов лютник указал рукой точно на Хедвику, хлопнул старика по спине и отошёл в тень. Настырная покупательница тем временем поманила Ши длинным, увенчанным чёрным когтем пальцем:
– Если нечист на руку с этим кристаллом, говори сейчас. А если всё так, как расписываешь, беру его за сто пятьдесят серебряных. Заверни в картон, а перевяжу сама.
«Почему она хочет сама перевязать?.. Неужели магической нитью? Вот тогда уж прости-прощай…»
Судорожно переглатывая, Хедвика натужно пыталась сбросить иллюзию. Нужно сосредоточиться, всего лишь сосредоточиться, но страшный коготь незнакомки не даёт покоя…
– Сударыня, как можно, – заикаясь, лебезил Ши, не оставляя попыток оттереть таинственную особу от витрины. – Всё высшего сорта! И зачем вам, такой леди, утруждаться поклажей! Мои посыльные сами отнесут вам покупку, только укажите адрес…
Она щёлкнула пальцами, и Ши умолк, разевая рот, как безумная рыба, которую чудом миновал поварской нож.
«Ведьма!» – вновь пронеслось по толпе. Факиры, дамы, мастера, мальчишки, музыканты и коробейники – все как один затаили дыхание.
Ведьма величественно взошла на помост. Хлёсткий жест – и кристалл вздрогнул, готовый взвиться в воздух. Хедвика сжалась в ожидании разоблачения…
– Госпожа, – твёрдо и бархатно произнёс лютник, по-кошачьи вспрыгивая на настил. – Торг не окончен. Спросите сами, раз уж вы обезгласили нашего доброго балаганщика. Быть может, кто-то готов предложить бо2льшую цену?
– Старый знакомец… – обронила ведьма, глядя на властителя воров. – Какое дело тебе до этого кристалла?
Лютник улыбнулся, но не успел сказать и слова, как из толпы заголосили:
– Госпожа, госпожа! Покупаю камешек за двести серебряных! За двести! Ши, старый ты шмардун, кивни, если сделка в силе!
Ши расширил глаза и закивал, словно болванчик, всеми силами показывая, что согласен и одобряет покупку.
– Ну вот, – обладатель двух сотен лишних серебряных монет прорвался сквозь толпу и, покряхтывая и оправляя заляпанный киноварью фартук, влез на помост. Хедвика с тревогой, но без всякого удивления узнала в нём того самого мастера, с которым минуту назад сговаривался лютник. Что он замышляет?
– Позвольте, госпожа, позвольте, – суетился старик, стаскивая кристалл со скатерти и заворачивая в свой кожаный фартук. – Простите, коли обидел, бывайте, всего доброго!
Он кивнул колдунье и балаганщику и, прижимая свёрток к животу, неловко соскочил в гущу камзолов, боа и сюртуков. Сухонький покупатель пропал из виду уже секунду спустя.
Лютник с достоинством поклонился, спрыгнул следом и, приподняв шляпу, тоже исчез, но не сгинув в толпе, а вновь рассыпавшись фейерверком кручёных брызг. Правда, в этот раз обошлось без каменной пыли – видимо, и властителю воров порой приходится экономить волшебство.
Ведьма, прищурившись, сошла с помоста и завернула в балаган. Дядюшка Ши, повинуясь её щелчку, безропотно и молчаливо поплыл следом, едва касаясь досок носками башмаков.
– Ну, рассказывай, что за девочку ты запрятал в кристалл?
– А-а… о-о… о, как приятно снова обрести речь! Благодарю!
– Что за девка?
– Не знаю! – жалобно вякнул он, потирая горло. – Сама пришла!
– Как? Откуда?
– Увидал, что хочет обворовать мой балаганчик, и скрутил. Неопытная, видать, хоть, кажется, и ведьмочка.
– Ведьма?
– Я накинул на неё иллюзию кристалла. Все знают, Ши – мастер иллюзий! А она сохранила разум, зыркала на меня, даже с этим воровским корольком языками сцепилась.
– Ах, у тебя и он погостил? – рассмеялась ведьма, оглядывая балаган. Ещё один щелчок – и Ши оказался у самого её лица. – А теперь запомни, пройдоха ты грозогорский: девочку эту не тронь. Думать о ней забудь и разыскивать не смей, если не хочешь, чтобы время кувырком пошло.
– Что-о? – выпучил глаза балаганщик. – А как же вы? А вы… Ах, простите, госпожа моя… Уж вы-то за ней приглядите!