Земля и море - страница 17

Пока старый Зандав поражал умы жителей поселка рассказами о необычно удачной поездке Алексиса на заработки, тут же загадочно намекая на то, что поселок в скором времени увидит нечто значительное, Рудите, не торопясь, начала прибирать в доме: обмела с потолка паутину, протерла окна. Лаурис, сидя на скамейке, наблюдал за ней. Если бы это был их дом и Рудите возилась так каждую субботу, каким легким казался бы ему труд на море!.. Он любил думать о несуществующем, о несбыточном и иногда посвящал в свои мечты и Рудите. В такие минуты она тоже забывала о работе и мечтательно смотрела куда-то в пространство.

Их стремления и запросы были скромными, они хотели лишь сносно жить, а поэтому верили в свои мечты. И когда они, мечтая, рисовали картины будущей жизни, им казалось, что все это уже исполнилось, и на душе становилось легче.

Лаурис оставался в лачуге Зандавов до самого вечера. Спешить было некуда, поселок еще отдыхал. Этот приятно проведенный здесь день был последним счастливым днем Лауриса Тимрота.

Послышался высокий заливистый лай Дадзиса, и вдруг он сменился захлебывающимся визгом. Собака не знала, что делать от радости: носилась сломя голову по двору, кружилась волчком, чихала, кидалась Алексису на грудь, пытаясь лизнуть руку, и совсем не замечала присутствия постороннего человека. Аустра, улыбаясь, наблюдала за сценой восторженной встречи человека и собаки, а в окно на нее уставились две пары пытливых глаз.

«Лаурис прав, — подумала Рудите. — Алексис привез невесту. Ничего, она, кажется, довольно хорошенькая…»

Старый Зандав был разочарован и зол: сын ни за что ни про что одурачил его. Что теперь скажет Дейнис да и остальные мужчины поселка? Ожидали важного гостя, а приехала девчонка. И надо же ему было болтать… А теперь уж… Подавив досаду, старый Зандав постарался принять веселый вид — не к чему показывать все, что у тебя на душе.

Гости ехали сюда по железной дороге и шесть километров от станции шли пешком. Было раннее утро, и соседи не могли как следует рассмотреть, что происходит на дворе Зандавов.

— Вот мои владения, — сказал Алексис. — Как тебе нравится здесь?

Аустра задумчиво улыбнулась.

— Летом тут должно быть довольно красиво.

— О да! Море — рукой подать. Когда оно ревет, кажется, будто кто-то играет на органе.

На Аустру вид этой пустынной, голой местности произвел угнетающее впечатление, но чувство безотрадности лишь мимолетно коснулось ее, как зрителя в театре, где показывают тяжелую драму: зритель знает, что происходящее на сцене никак не может угрожать его жизни или влиять на нее; так и Аустра знала, что этот поселок с его серыми лачугами и лишенными растительности песчаными холмами не имеет в ее жизни никакого значения и через несколько дней отойдет в область воспоминаний. Ей вдруг стало радостно при мысли, что она избавит любимого человека от этой обнаженной пустоты. Аустра даже не пыталась представить, как бы она выглядела в здешней обстановке — не к чему было думать об этом. Она приехала сюда с Алексисом, чтобы познакомиться с его родными, и ни на минуту не забывала, что находится здесь лишь на прогулке. Вид этой местности, условия здешней жизни и люди не касались ее — она смотрела на все равнодушными глазами прохожего.

Алексис повел ее в дом. Аустре ударил в нос солоновато-кислый запах старых сетей, этим запахом пропиталось все помещение, но рыбаки не замечали его, как мельник не замечает грохота мельничных жерновов. В кухне их встретили старик и девушка.

— Это мой отец, а это Рудите, — представил их Алексис. Наступила короткая пауза, после которой он тихо и смущенно продолжал: — А это Аустра, моя будущая жена.

— Если такое дело, что ж… — пробормотал старый Зандав и, глядя в сторону, пожал руку Аустре. Странное дело: ты впервые видишь человека, о существовании которого до сих пор не имел ни малейшего представления, и узнаешь, что это твоя родня. Что тут остается говорить?

У девушек все получилось значительно проще, они даже расцеловались и сразу почувствовали себя непринужденно.

— Пойдемте в комнату, там светлее, — пригласила Рудите.