Земля и море - страница 40

И Лаурис постепенно привык к мысли, что Аустра принадлежит Зандаву и нет такой силы, которая могла бы что-либо изменить в его судьбе. Он искал примирения с жизнью и вновь упорно стал думать о Рудите. Рудите не была миражем, она существовала реально и любила его. Только пожелай он, и с ней могло бы осуществиться все то, что по отношению к Аустре было лишь яркой фантазией. Что порицалось там, здесь становилось желанным, считавшееся ложным и преступным по отношению к Аустре — естественным и законным. Стараясь забыть Аустру и возвышая в мечтах Рудите, он убеждал себя, что любит по-настоящему только Рудите и что она даже лучше Аустры. Ее привязанность и доверчивость вновь внесли в жизнь Лауриса покой и уверенность, и к моменту отъезда Дейниса в Эзериеши он настолько успокоился, что даже без всякой задней мысли послал привет и Алексису и Аустре.

Несколько дней спустя после возвращения Дейниса, в одну из суббот, Лаурис, вытащив лодку на отмель против поселка, отпустил рыбаков по домам. Вечером предстояло разделить недельный заработок. Завернув в кусок старой парусины несколько больших рыбин, Лаурис зашагал через дюны к поселку. Поравнявшись с домом Зандавов, он по привычке замедлил шаги и заглянул в окно, но Рудите, видимо, куда-то ушла. «Зайду вечером, после получки», — решил Лаурис и отправился дальше. Дейнис у себя во дворе тесал киль будущей лодки. Заметив Лауриса — единственного человека, который еще не слышал о подробностях его поездки в Эзериеши, он воткнул топор в чурбан и подошел к калитке.

— Сколько лососей добыл за эту неделю? — спросил Дейнис.

— С полкалы, наверно, наберется, — ответил Лаурис.

— Зайди во двор, потолкуем, — пригласил Дейнис. — Я тебе должен кое-что рассказать.

У Лауриса времени было достаточно, и он, последовав за Дейнисом, сел на скамейку.

— Когда ты приехал?

— В понедельник вечером. Да! Тебе привет от Алексиса и его жены.

— Спасибо. Как они поживают? — осведомился Лаурис.

— Что им делается? Живут как сыр в масле катаются. — Спрятав трубку в карман, чтобы не мешала при разговоре, он начал: — Угодил как раз на пирушку по случаю обмолота. Батюшки мои, что за угощение было выставлено! Целая бочка пива, закололи борова, масло прямо ложками едят. Алексис растолстел, лицо блестит, как блин. Меня встретили, точно родного. Не знали, куда посадить, чем угостить. А после того как я вылечил лошадь от колик, тесть Алексиса и слушать не хотел о моем отъезде.

— Ну, а как Алексис? — спросил Лаурис. И странное дело, им вдруг опять овладело беспокойство, сердце сжалось неизвестно отчего, и он избегал смотреть в глаза Дейнису.

— Что Алексис — живет себе, да и все. Чего ему не хватает? Ест чего только душа пожелает, работает не надрывается, а рядом жена, каких в нашем поселке не сыщешь. Живут душа в душу, смотреть приятно. Теперь уж скоро можно ожидать прибавления семейства. Быть тебе к рождеству крестным отцом! Аустра так и сияет, а Алексис за ней ходит, как за малым ребенком. Для такой жизни стоило жениться. Куда же ты, посиди еще!

Но Лаурису стало невмоготу. Дейнис, видимо, имел способность, сам того не желая, будить в людях замолкшие чувства. В свое время он пробудил в Алексисе тоску по дому, теперь невольно разбередил рану Лауриса. «Быть тебе крестным…» Зачем ему это знать и почему так больно слышать об этом? Побледнев, он прислушивался к тревожным толчкам сердца, лицо его болезненно сморщилось, губы дрожали.

— Мне еще нужно привести в порядок артельные расчеты, — сказал Лаурис. — Сегодня дележка дохода.

О боже! Оказывается, ничего им не забыто и ничто не изменилось. Достаточно случайного напоминания, чтобы с новой силой вспыхнуло прежнее безумие. Как можно желать чего-то другого, пока существует она? Солнце и луна… Длинной зимней ночью можно довольствоваться лунным светом, наслаждаться его холодной спокойной красотой, но за ночью следует день, за зимой — лето, и на земле и на небе господствует солнце. И вот оно вновь появилось!

Он ушел поникший. Пальцы сжимались в кулаки, глаза растерянно блуждали. «Рудит, Рудит, зачем ты встретилась со мной, мы никогда не будем счастливы…»