Земля обетованная - страница 23

— Сколько ты весишь? — спросил он Гарри.

— Двенадцать стоунов и шесть фунтов.

— Иными словами, сто семьдесят четыре фунта, — сказал Лестер, манерно растягивая слова. — По тебе не скажешь, дружище.

— Мы теперь тренируемся три раза в неделю. Десантные учения и упражнения со штангой, сейчас на это обращают большое внимание.

— Мы в свое время тренировались, копая окопы, — сказал Джозеф, вдруг насупившись.

— Ну как, выиграли сегодня? — Второй раз с момента приезда Дуглас сознательно переводил разговор на местные темы. Но сейчас он расчищал место, чтобы мысли в голове могли двигаться свободно, не сталкиваясь. Когда он последний раз видел Элана? Думал ли он уже тогда о смерти? Для чего ему понадобилось это беспомощное скитание по лесу?

— Выиграли, — неохотно признал победу Гарри.

— Кто теперь играет в команде?

— В Первой?

— Да.

— Перечислить всех?

— Да.

— Так… — Гарри поддел на вилку кусочек языка, кусочек пирога и маринованный огурчик, положил все это в рот, с хрустом съел и только тогда занялся перечислением.

— За исключением тебя, я только двоих знаю, — сказал Дуглас.

— Ты очень отстал от наших дел, — сказал Джозеф, вставая и протягивая пустую тарелку Бетти. — Отстал. Спасибо за яблочный пирог. Было очень вкусно.

— А в футболе-то фамилии все те же, — заявил Лестер, смутно ощущая, что это должно задеть Дугласа. — Младшие братья или сыновья тех ребят, с которыми я еще играл. Обратите внимание, футболисты всегда держатся вместе. Они не допускают шумихи вокруг себя. Не то что эти ваши аристократы — регбисты.

— Да разве ж это футбол! — разозлился вдруг Джозеф. — Катают мяч по полю, как котята клубок. Уж и мяч не умеют провести.

Откуда у отца эти внезапные приступы злости, думал Дуглас. Они возникали вдруг, как тучи среди ясного неба, и он, совершенно очевидно, не мог справиться с подобными вспышками дурного настроения. Я должен быть терпеливей, решил он. Недовольство отцом очень часто переходило у него в недовольство собой; он совсем недавно заметил это.

— Чем же ваш футбол отличался от нынешнего? — примирительно сказал Дуглас.

Обрадованный возможностью прочесть лекцию, Джозеф открыл фонтан своего красноречия, и из него полетели имена знаменитых футболистов тридцатых и сороковых годов, толковый, исчерпывающий перечень, который закончился разбором сравнительных достоинств Стэнли Мэтьюза и Тома Фини. Лестер и Дуглас были достаточно большими, чтобы повидать этих игроков на поле и оценить их по достоинству, и в течение нескольких минут, пока все трое добродушно обменивались мнениями, а Гарри и Джон почтительно слушали их, Бетти думала: вот это, наверное, и есть то, что называется Семья; она окутывает всех своим теплом и наделяет все смыслом; хорошо бы только Мэри не держалась так отчужденно, не казалась такой усталой. Вид у нее просто измученный.

— Был в Тэрстоне один парень, — разливался Джозеф, сев на своего конька, — это сущая правда, что я говорю. Перед самой войной произошло. Какой был игрок! Все охотники за талантами приезжали посмотреть на него, Арчи Робинсон его звали. Как он играл! Я раз видел, как он обвел противника и потом отдал ему мяч только для того, чтобы снова обвести. Можно было подумать, что мяч был веревочкой у него к ботинку привязан. А из Тэрстона уезжать ни за что не хотел. Ни-за-что! А знаете почему? Знаете?

Все знали. Он не раз рассказывал им эту историю. Никто не отозвался.

— Потому что не желал переодеваться нигде, кроме как у себя дома! Только у себя дома хотел переодеваться. — Джозеф начал громко хохотать над причудой футболиста. Для него в этой истории был заложен глубокий смысл. Из нее вытекало, что существует еще индивидуальность, что Толстосумы (такими он видел горстку унылых футболистов — бывших профессионалов — в нахлобученных кепках, которые разъезжали третьим классом по захолустным городкам в любую погоду в надежде откопать «перспективного» игрока) получили от ворот поворот; из нее следовало, что обыкновенный человек может быть одарен не хуже знаменитости. И еще из этого следовало, что он был знаком с незаурядным человеком, знакомством с которым могли похвастаться немногие.