Земля обетованная - страница 34

это, сделаю то, сделаю, хоть жизни, по-видимому, нет до меня дела». Или все эти решения не что иное, как пригоршня пыли, брошенная в лицо судьбы?

— Ты о чем задумалась? — Опять нарушить молчание пришлось Дугласу. Мэри неотрывно смотрела в огонь, лицо ее было почти скрыто волосами.

— О нас, — вяло ответила она немного погодя.

— И что же насчет нас?

— Вот именно. Что же насчет нас?

— Тебе не кажется, что, выйдя на уимблдонский корт, мы, вместо того чтобы играть по-настоящему, перекидываемся свечками?

— Налить тебе кофе?

— Выпей еще виски.

— Давай! — Она протянула ему свой стакан. Он ждал. Она поняла и, повернувшись, посмотрела ему в глаза. Выражение лица у нее было такое обиженное, такое несчастное, что ему захотелось взять ее на руки и приласкать; но для этого их ссора зашла слишком далеко. — О чем же ты думал, будучи сам по себе? — спросила она.

— О том, о сем. — Он плеснул ей изрядную порцию. Что-что, а пить она умела.

— А точнее?

— Ну, например, о деньгах, — легко солгал он. Намерение написать повесть об Элане Джексоне нужно хранить в тайне, чтобы образ друга не померк в его воображении. Он отпил своего виски — увезенное за шесть тысяч миль, проделавшее шесть тысяч миль обратно, на вкус оно нисколько не изменилось, все так же дурманило. — Я и сам не понимаю, почему этот вопрос так меня беспокоит. Я никогда не сидел без денег, на мои нужды их всегда хватало. Это все внештатная работа. Меня на этот счет не раз предупреждали. Так какого черта я сейчас вдруг ударился в такую панику из-за этого?

— То есть ты пошел в горы подумать о деньгах. — Издевательский тон, которым она говорила о том, что его не могло не беспокоить, — о заработке, показался ему весьма обидным, но этого она как-то не заметила. — Я не верю, что ты думал об этом. Ты не умеешь врать, Дуглас.

— С какой стати стану я врать?

— А с такой, что ты хочешь скрыть свои истинные мысли; в результате все, что ты говоришь мне, — неправда.

— Тебе самое место в Скотленд-ярде.

— Жизнь с человеком, который постоянно грешит против нравственности, превращает тебя в полицейского.

— Не остроумно!

— Ты все еще где-то витаешь. — Мэри закурила новую сигарету. — Ты все еще на самолете, или в Лос-Анджелесе, или в Лондоне… ты где-то отсутствуешь последние час или два… говоришь только потому, что не можешь выносить молчания.

— А кто может?

— Кто она?

— Кто?

— Да ну тебя. — Мэри удалось взять себя в руки, и она повернулась к мужу уже спокойно. — Нам надо определить прожиточный минимум и оттуда танцевать.

— Какая такая она? О ком ты? — Он помолчал. — Ну ладно.

— Где ты хочешь жить — в Лондоне или в деревне? — начала она.

— С одной стороны, — он изобразил пантомиму «Скрипач на коньке крыши», — столичные доходы и расходы, с другой — деревенское прозябание и наоборот; с одной стороны, город и безалаберная жизнь, с другой — деревня и скучная аккуратность, ну и наоборот; городской блеск, деревенская пустота, неясная тоска и апатия. — Он отметил скуку на ее лице и осекся. — А впрочем, другой стороны нет. Все одно и то же.

— Ты действительно так думаешь?

— У нас есть близкие друзья в Лондоне, и у меня есть старые друзья здесь. Но ты любишь этот коттедж, пожалуй, даже больше, чем я; меня, вероятно, смущает перспектива оказаться оторванным от столичных связей, от заказов, которые там постоянно подворачиваются…

— Боишься, что у тебя высвободится на писание сколько хочешь времени?

— Удар ниже пояса.

— Сколько нам нужно на жизнь, как минимум?

— Ну… Коттедж, во всяком случае, придется продать. — Дуглас испытал облегчение оттого, что нашелся подходящий момент и он смог сделать это сообщение. Обдумывал он эту возможность уже несколько недель. Она приняла новость спокойно. — В банке мы взяли семь тысяч пятьсот фунтов и должны выплачивать по сто фунтов в месяц плюс четырнадцать процентов — многовато. Придется продавать, надеюсь, что цены держатся прежние и мы вернем свои деньги.

— Понятно. — Она помолчала. — Значит, этот вопрос решен. — Она очень любила их коттедж. Детство, проведенное в скитаниях, породило у нее страстное желание пустить где-то корни, и здесь было ее место в Англии.