Земля родная - страница 2

стр.
С тех пор прошло, считайте, четверть века
Мы от болота отвели канал.
Я снова ясно вспомнил человека,
Который первый это предсказал.
Коль проживу еще годов с полсотни, —
Все так же буду вспоминать о нем:
То был не просто питерский охотник,
Случайный землемер иль агроном, —
То был Ильич. Я нынче по портретам
Его глаза живые узнаю.
Пускай нигде не сказано об этом, —
Но Ленин был в моем родном краю.
Ты не ходи за справками в архивы —
Ступай в поля: на месте камыша
Стоят по пояс человеку нивы,
Комбайны проплывают не спеша.

А. Старобинец

Я ВАМ ЗАВИДУЮ (Рассказ ветерана)

Стихотворение

— Да, да, тот самый я, который…
Все память старая хранит:
И первый вещий залп «Авроры»,
И чутко дрогнувший гранит;
И эту ночь, и ветер вольный
Над взбаламученной Невой,
И Зимний, и кипящий Смольный
В его кольчуге огневой:
И очень гулкие ступени
Широкой лестницы.
                             По ним
К нам на рассвете вышел Ленин
С Октябрьским штабом боевым
Я помню: шепот… и движенье —
Как будто хлынула волна
И замерла в одно мгновенье,
И вслед — такая тишина,
Что взрывом чрезвычайной силы
Казался вздох…
                         И в тишине
Вдруг неохватное:
                         — Свершилось!..
…Таким и помнится он мне:
С чуть-чуть картавым разговором,
Весь устремленный вдаль, вперед,
Простой, как правда,
                                о которой
Столетия мечтал народ;
Как правда, что входила в души
И покоряла все сердца:
«Весь мир насилья мы разрушим!»
«Мир — хижинам, война — дворцам!»
Мы с этой правдой шли в сраженья,
И, видно, прожили не зря,
Чтоб в руки новым поколеньям
Сдать эстафету Октября.
Да, зависть ваша мне понятна:
«Он видел Ленина»…
                               А я,
Я вам завидую, ребята, —
И очень, честно говоря.
На жизнь свою я не в обиде —
Горжусь большой судьбой своей.
Но как хотелось бы увидеть
Свершенье всех его идей —
На всей земле, на всей планете
Великой правды торжество,
Той, что на памятном рассвете
Открылась нам в словах его;
И услыхать, как с новой силой,
Для вас из прошлого звуча,
Произнесет опять:
                            — Свершилось!.. —
Бессмертный голос Ильича.

В. Маркелов

ПЕРВЫЙ ГРОМ

Вот уже четвертую зиму старый токарь Алексей Вавилыч сидит дома. Это, однако, не значит, что он сидит без дела. Утром Вавилыч по-прежнему просыпается раньше всех в семье, садится на голбце широкой русской печи, свесив босые жилистые ступни, и ждет заводского гудка.

Сквозь промерзшие окна в избу проникает слабое мерцание сугробов. Ноющая боль в пояснице наводит на мысль о погоде… «Должно, опять снегу привалило», — думает Вавилыч и, пренебрегая болью в пояснице, радуется этому: есть чем заняться с утра! И он уже представляет, как испробует нынче новую лопату. Хорошо ли он обил ее железом вчера? Главное, чтоб заусенцев не оказалось…

За этими мыслями и застает его заводской гудок. Мощный, басовитый, он проникает в комнату откуда-то снизу, содрогая ее. Десятки тысяч раз слышал Вавилыч этот призывный рев своего завода и не мог привыкнуть к нему. А теперь вот, кажется, еще труднее отвыкнуть.

Спустя несколько минут с улицы доносится поскрипывание снега. Поток пешеходов устремляется с нагорных улиц в Айскую долину, где ни днем ни ночью не смолкает металлический звон, свистки паровозов, тяжелое уханье молотов… Словно подхваченный этим потоком, Алексей Вавилыч поспешно слезает с печки и начинает одеваться.

— Старуха! Эй, слышь, Алена! Буди Алешку, проспит, шельмец.

Алена Ивановна подымается с постели, садится на кровать и укоризненно качает головой.

— Ах ты, старый хлопотун! Ну, чего булгачишь всех ни свет ни заря? И парню поспать не даешь. Аль сам молодым не был?

— «Молодым…» — беззлобно ворчит Вавилыч, втыкая худые ноги в разношенные валенки. Кому как не ей знать о его молодости. И вдруг в голову ему приходит простая мысль о том, что неплохо бы знать об этом и внуку Алешке. Пожалуй, что и вовсе необходимо…

1

В субботу Алешка против обыкновения домой пришел поздно. Домашние уже и насумерничались вдосталь, и лучины немало пожгли, а мужиков все не было.

— Что-нибудь неладное, — начала беспокоиться мать, старая Бураниха, собираясь в третий раз подогревать самовар. — Ты бы, Федянька, сбегал, что ли, к Зыковым, узнал бы.